Читать книгу - "Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин"

усмехнулся господин Сасаки. – Я тоже жил в зеленой эре, только в Японии. Я хочу, чтобы постигнутое мною не исчезло – а прошло сквозь тебя и воплотилось в искусстве.

– Как именно вы собираетесь мне помочь?

– Я не собираюсь. Я давно это делаю.

– То есть?

– Откуда, по-твоему, взялась твоя «Катастрофа»?

– Как откуда? Я ее придумал. Сам. Мне пришло в голову, что…

– Тебе пришло в голову, что мир распался на части, – засмеялся господин Сасаки. – Разлетелся на обломки. Но ты даже не понимаешь эту вбойку до конца. Она вообще имеет смысл только как предисловие к тому, что ты скажешь после. Теперь ты будешь знать, откуда это берется, Кей.

– Как вы можете знать мое сценическое имя, если вы умерли до того, как я родился?

– Его знаю не я, – ответил господин Сасаки. – Маяк следит за твоей жизнью и выходит с тобою на связь, воздействуя на твой имплант. Это как бы ментор, оставленный для тебя мною. Но это не значит, что он действует вместо тебя. Ты делаешь все сам. Твое творчество аутентично. Маяк просто подталкивает тебя в нужную сторону. Он помогает тебе оставаться… мною.

Господин Сасаки засмеялся.

К этому моменту я уже успокоился, поняв, что убивать меня не будут – и насиловать, скорей всего, тоже.

– Твоя «Катастрофа» – только начало, – продолжал господин Сасаки. – Ты будешь расти и трансформироваться у всех на глазах. Тебя ждет грандиозная слава. Небывалый успех.

– Вы хотите, чтобы я нес человечеству какие-то вечные истины? – спросил я.

– Примерно.

– Из любви к людям?

– Нет. Из любви к этим истинам.

– А что это значит конкретно?

– Я хочу открыть тебе и твоим свидетелям дорогу к счастью. Вернее, как сказал ваш древний поэт, к покою и воле.

– Какой древний поэт?

– Пушкин. Ты поймешь когда-нибудь, что значат эти слова. Я покажу твоим свидетелям практический метод. Собственно, он известен много тысячелетий, но в информационной помойке современного мира шансов наткнуться на него практически нет.

– Это новая вбойка?

– Да. И не одна.

– А кому будет принадлежать авторство?

– Тебе, – сказал господин Сасаки. – Кому еще. Ты сделаешь все сам. Мало того, я даже представить не могу, какую форму примет мое знание, преломившись в линзе твоего ума.

– Кем вы были?

– Я уже говорил, маяк сбросит информацию тебе на имплант. Ты получишь краткий рассказ о моей жизни, из которого все станет тебе ясно. Это случится, когда ты вернешься в Москву.

Это, конечно, мог быть псих. Но, похоже, не опасный. И по-любому он был баночник, значит, боливары у него водились. Он снял Герду на ночь только для того, чтобы побеседовать со мной. Значит, средств у него много. Может быть, он говорит правду? Дорога к счастью для всех… Поднять на этом можно очень круто.

Да, вот именно так я тогда подумал.

– А если мне не понравится ваша вбойка?

– Я, наверно, плохо объясняю, – сказал господин Сасаки. – Это будет не моя, а твоя вбойка.

– Что я должен буду сделать?

– Разреши мне полный доступ к своему мыслепотоку.

– Я не могу, – ответил я, – потому что у меня преторианский имплант. Я давал подписку. Это наверняка карается.

Господин Сасаки засмеялся.

– Все адреса и коды я уже купил у сердоболов, – сказал он. – Маяк может внушить тебе что угодно незаметно. Но я хочу, чтобы ты знал о происходящем и выразил свое согласие.

– Зачем?

– Этого требует моя этика.

– А у вас какая? – спросил я. – Четвертая?

Пятая?

– Опять процитирую ваших писателей, – ответил господин Сасаки. – Этика как свежесть. Она бывает только одна. Первая, она же последняя.

Слышала бы его Афифа, подумал я, получил бы минус в карму. Мне захотелось спросить, откуда он так хорошо знает тексты наших древних писателей и поэтов, но я тут же понял, что он скажет. Все это знал маяк.

– Так чего именно ваша этика требует? – спросил я.

– Ты должен разрешить маяку вмешиваться в твой майндстрим.

– Допустим, я соглашусь. И что произойдет дальше?

– Ты вернешься в Москву. Пройдет несколько дней, и в голову тебе начнут приходить необычные мысли. Не пугайся их. Преврати их в новую вбойку. Обещаю, успех будет гораздо больше, чем у «Катастрофы».

– А если я захочу что-то изменить?

– Никаких возражений. Это твое творчество. Ты согласен?

– Да, – выдохнул я.

– Значит, мы договорились. Удачи…

Герда надолго замолчала. Выждав еще пару минут, я понял, что арендатор уже отключился. Моя девочка снова была ничья.

То есть моя.

Признаюсь, что от нервов я воспользовался ее благосклонной доступностью целых два раза. В перерывах мы обсуждали ход моей кармической реабилитации, Герда смешно материлась по Гоше, я материл ее в ответ, и, не знай я, что со мной говорит AI, я никогда бы об этом не подумал.

Не сомневайся, читательница – каждый раз перед пенетрацией я получал от Герды недвусмысленное аффирмативное «да» оба положенных раза. И никакого кнута всю ночь.

AI, если правильно его настроить, не так уж бесчеловечен.

Люди злее.

* * *

Прошла пара недель, и мы выправили карму. Немного недобрал только Треха, но он сачковал на процедурах. Когда мы приехали в Москву, моя интимная привлекательность даже поднялась на один пункт – отчего обычные проблемы не просто вернулись, а усилились.

Герду теперь арендовали почти каждую ночь. Мало того, по ее требованиям и причудам я часто догадывался, что нас (формально ее, но на самом деле ведь и меня тоже) сняли для корпоратива.

Доказательств, конечно, не было. Что мы вообще знаем про баночные корпоративы? Арендует зеркальника один мозг, а подключаются сразу десять, и у каждого свои запросы. Экономят. Гоняют по кругу. А у тебя такое чувство, что ты попал в лапы к сексуально озабоченной шизофреничке с множественным расщеплением личности.

Жаловаться в таких случаях некому. Да и рассказывать подробности было бы тошно. В общем, я терпел неделю, терпел другую, а потом пошел к Люсику с повинной.

Люсефедор принял меня в своей студии – в зале с фресками, свежезавитой и благоухающий.

Опустив глаза в пол, я попросил его снова взять Герду в постоянную аренду.

– Я вел себя глупо, – сказал я. – Пусть все будет как раньше.

– Думаешь, мне это нужно? – фыркнул он.

– Ну пожалуйста, Люсик, – попросил я.

– А если тебе снова что-то не понравится?

Опять меня убивать придешь?

– Не приду, – сказал я. – Я правда так больше не могу.

– Ты хочешь, чтобы я взял Герду в постоянную аренду за свои кровные? А знаешь ли ты, сколько это стоит?

В общем, разговор был тяжелый и неинтересный – и кончился тем, что Люсик опустил меня на пять процентов по контракту.

– Лизать будешь упорно, – сказал он. – Каждый день. И соглашаюсь я только потому, что ценю твой талант. Если опять не понравится, не трудись на меня покушаться. Просто мигни. Я ее в тот же вечер снова сдам.

Я торжественно обещал, что эксцессов не будет. Я был уверен, что мне повезло – постоянная