Читать книгу - "Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин"

Танцевать со свиньей – это, конечно, звучит странно. Но в том-то и дело, что в этих тяжких брызгах, увесистых хлюпах и диком всхрюкивании не присутствовало ничего пошлого или фальшивого.

Наоборот, это была настоящая женская мистерия, сакральная тайна, и мужское присутствие здесь и правда казалось неуместным. Не все должны были слышать этот гимн священной грязи, где зарождается все живое. Есть вещи, о которых самцу не следует знать.

В конце концов я ощутил стыд, что подглядываю, и раздавил муху о стену барака.

Сейчас я понимаю – хорошо, что я сделал это тогда, а то вполне мог бы завальцевать кого-нибудь через месяц или два под туманом. Такие импульсы у меня были, и не раз, но преторианских мух больше не осталось.

Поездка на реабилитацию вышла очень особенной. Именно здесь произошло событие, которое я считаю одним из самых важных в жизни.

Долгие сибирские ночи. Мелкое мерцание звезд, далекий лай собак (сначала я правда считал их бешеными, но потом кто-то сказал, что бешеные не лают), шелест ветра в листве. Все это утишало душу, настраивая ее на медитативный лад. Казалось, надо сосредоточиться, и сердцу откроется невыразимая тайна…

Тогда я не понимал еще, что никакая тайна от подобных потуг не раскроется. Мы видим все нужное и так, с этим ничего не надо делать, да и невозможно. Остальное – просто суета ума, назойливо предлагающего себе свои же услуги.

В одну из таких ночей я вспомнил про ароматическую пирамидку, подаренную мне шаманом штабс-полковницы Брик. Саму штабполковницу к этому времени благополучно расстреляли за саботаж ветрогенезиса. Шаман, кажется, вернулся в Генштаб. А подарок его до сих пор был со мною.

Прошло много времени, и талисман наверняка успел пропитаться моими энергиями. Мне не хотелось ставить опыт в Москве – а когда я окажусь далеко от людей в следующий раз? Место лучше найти было трудно.

Я больше не раздумывал, просто вынул пирамидку из шелкового мешочка и поставил на блюдце.

Отчетливо помню эту минуту. В нашей бревенчатой эко-кабинке догорала лучина. Угольки с шипением падали в корыто с водой. Пахло овчиной и мышиным пометом. Герда посапывала во сне.

Я взял лучину, поджег пирамидку и вернул горящую щепу на прежнее место.

Пирамидка занялась – и дымилась, наверно, минут десять. Я сидел напротив, глядя на расширяющуюся малиновую полоску тления, вдыхал дым и пытался прорваться, так сказать, к звездам.

Но у меня то и дело начинало урчать в животе, и этот звук так очевидно нарушал эстетику тайны, что возвышенные переживания никак не желали начинаться.

К тому же раздражал запах дыма. Я узнавал можжевельник и лаванду, но в аромате присутствовал какой-то еще душный привкус, словно бы дымящий войлок старых валенок. Эта примесь была слабой, но ум норовил зацепиться именно за нее.

Пирамидка наконец догорела, и я окончательно уверился в том, что сердобольский экстрасенс меня обманул. Чего еще ждать от штабного шамана? Все было ясно с самого начала – так что я не расстроился, а, скорее, развеселился, получив лишнее доказательство жульнической природы мироздания.

Смахнув пепел с блюдца в корыто под лучиной, я вышел по нужде во двор. Вернувшись в кабинку, я вздрогнул и беззвучно выругался. Герда не спала. Она сидела на краю кровати, по-восточному скрестив ноги, и смотрела на меня с улыбкой.

Я решил, что клиент таки нашелся, и кто-то снял мою душечку на ночь. Но выражение ее лица вдруг изменилось на серьезное. Потом она еще раз улыбнулась, но уже не так, как в первый раз.

В душу ко мне заползла тревога.

Уж не баночный ли это корпоратив?

* * *

На случай баночных корпоративов у меня существовала четко разработанная стратегия поведения. Я быстро лег на свое место, повернулся к стене, сжался в позу зародыша и защитил свой тыл ладонью.

– Здравствуй, Кей, – сказала Герда.

– Я хочу спать, – ответил я. – Болит голова. Дважды отказываю. «Нет» всегда значит «нет», свои права я знаю.

– Я не Герда, – сказала моя девочка. – Меня зовут Сасаки. Вернее, когда-то звали.

Вот тут я испугался по-настоящему.

Дело в том, что мозгам-арендаторам запрещено раскрывать свою идентичность. За это положен штраф. Как постоянная жертва харассмента со стороны этих самых арендаторов я знал правила игры наизусть.

Если неизвестный с первой секунды нарушает их, он вполне может оказаться одним из тех маньяков, которые подключаются к зеркальному телу через систему прокладок-анонимайзеров, хакают имплант и потрошат нулевой таер бензопилой, пока не прилетят дроны Претория.

Такое бывает, и чаще, чем вы думаете – просто об этом не говорят в новостях. Вернее, рассказывают, что все учинил сам зеркальник. Ни одно СМИ не напишет, что это сделал баночник на славянке. Баночных, может, где-то там и судят, но нулевому таеру не выдают. Знаю как бывший преторианец.

Видимо, мои чувства были ясны. Герда засмеялась. Вернее, засмеялся этот самый господин Сасаки – на время нашего разговора я буду называть открывавшую рот Герду именно так.

– Не бойся, Кей, – сказал он. – Я не причиню тебе зла. Сейчас идеальное время для беседы, потому что ты в Сибири. Наш разговор не засекут. Но у нас только пара минут, поэтому не будем терять времени.

– Кто вы? – спросил я.

– Я – это ты, – ответил господин Сасаки.

– То есть?

– Ты был когда-то мной. А теперь я стал тобой. Ты родился, когда я умер. Все чуть сложнее, но в первом приближении примерно так.

Я обдумал услышанное.

– А почему тогда вы подключились к Герде, а не ко мне?

– К тебе я уже подключался, ты просто не в курсе. Лучше, если наше знакомство состоится обычным порядком.

– Как вы говорите со мной, если вы умерли?

– С тобой говорю не я сам. С тобой говорит маяк.

– Какой маяк?

– AI, запрограммированный специальным образом, чтобы помочь тебе. Это сложная программа с приличным банковским счетом. Она уже давно купила все твои личные данные, включая адрес твоего импланта, у ваших властей. Иначе невозможно было бы наладить контакт. Главная задача маяка – помогать тебе.

От изумления защищавшая мой тыл ладонь даже расслабилась.

– А как вы узнали, что будете именно мной?

– Долго объяснять, но я знал. Поэтому маяк и смог установить связь с твоим имплантом. Я пришлю тебе подробный рассказ о том, кто я такой и как все это случилось. Сброшу на имплант.

– Вы стали мной специально?

– Да.

– Зачем?

– Я мечтал о творчестве. О том, чем занимаешься ты. Но я хочу, чтобы ты вернулся на путь, по которому я шел. И еще – чтобы твое искусство касалось по-настоящему важного.

– А что важно по-настоящему?

– То самое простое, – ответил господин Сасаки, – что труднее всего увидеть. Ты живешь в так называемую темную эру, когда человечество полностью деградировало.

– У нас ее называют зеленой, – сказал я.

– Я знаю, –