Читать книгу - "Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер"

родной, не обратили внимания. Всех захватило счастливое вдохновение, каждому было интересно стать творцом, что благоустроит это обезлюдевшее, обветшалое местечко.

– Положись на мой вкус… – то и дело говорила Мэйджа мужу, предлагая свои идеи для улучшения интерьера.

И Бенни без устали делился своими мыслями:

– А еще будет классно, если мы сделаем здесь…

«Жизнь, ты точно умеешь удивлять», – подумала Калли, прогуливаясь по знакомой территории.

Здесь, за этим вечно шатающимся столиком она когда-то сидела и обсуждала детали будущей аферы с Савьером, Туманом и Гезой, окруженная их грубой, опасной аурой. В нескольких шагах – дверь в подвальчик, стены которого до скончания века будут помнить крики и предсмертные вопли всех, кого держали и наказывали там по велению главаря. Калли дошла до беспризорного бильярдного стола… Он стоял во мраке, в пыли, паутине и в тоске, так Калли показалось, как будто он тосковал по своему погибшему кровожадному владельцу, что ежедневно елозил кием по его сукну. Калли похлопала стол, как обычно с жалостью хлопают по плечу старого, чахнущего товарища.

Это просто какая-то злая, издевательская ирония – вернуться сюда снова. Словно кто-то сверху решил напомнить Калли о том, что она так старательно пыталась забыть. Знал бы Спенсер, такой довольный и возгордившийся, что в этом месте, на которое он теперь возлагает большие надежды, его дочурка, променявшая свое честное имя на гнилое прозвище Коса, пропадала каждые выходные, творя со своей бандой гадкие вещи. Банды, конечно, давно уже нет. Кто-то покоится в сырой земле, кто-то отбывает срок, медленно угасая в тюремных стенах, кто-то сбежал далеко и надолго после смерти Тумана. Вот так рассыпалось трухой все то, что казалось непобедимым и бессмертным. Судьба безжалостна ко всем, и больше всего к тем, кто когда-то бросил ей вызов.

Калли внезапно для себя озарилась мыслью: раньше это место было таким чудовищным, потому что его владелец был чудовищным, а теперь им владеет добрый, благородный человек, значит, и оно имеет все шансы стать таким же. Человек красит место. Калли представила, как солнечные лучи теплыми, золотистыми лапками проникают в самые темные углы «Машеньки»; как цветы распускаются в изумительных горшочках на чистеньких подоконниках; как будет аппетитно пахнуть здесь пряными вкусностями; как вместо непристойной брани и пьяного хохота эти стены наконец услышат милые шутки гостей, возвышенные беседы. Добро победит зло. Даже самое мрачное место на земле может преобразиться, если в нем поселится свет. Это была лишь фантазия, но в ней таилась сладкая отрада.

Все изменится. Все худшее позади.

Глава 34

Большое событие произошло в жизни Власты Пэкер. Сторону обвинения разнесли в пух и прах, после того как подтвердилось стопроцентное алиби Никки. После долгих месяцев осуждения, несправедливости и горя Никки уже и не верила в то, что приговор отменят. И даже когда судья произнес заветные слова: «Признать невиновной. Освободить из-под стражи немедленно», она восприняла это сначала так, будто к ней это не имело никакого отношения. Кого-то другого оправдали, кому-то другому поверили, но только не ей.

Несчастная Власта понимала, что теперь ее имя навсегда запятнано позором. Коллеги будут перешептываться за ее спиной, начальство отстранится. Все, ради чего она работала, рухнуло в одночасье вместе с самооценкой и перспективными целями на будущее.

На этом мы оставим нашу горе-инспекторшу. Пусть теперь расхлебывает последствия своих корыстных решений и бесчестных, жизнеразрушающих поступков, а мы двинемся дальше.

* * *

Кармэл курила у здания суда, ждала дочь и с неприязнью наблюдала, как ее охрана отгоняет стадо журналистов. В этот момент к ней подошел ее давний знакомый, глядя на нее зачарованным, поразившим ее взглядом.

– Фордж! Где бы мы еще встретились? – кокетливо улыбнулась Кармэл.

– Просто совпадение. Я сюда приехал по своим делам, – засмущался мужчина.

– Сделаю вид, что поверила тебе.

– Наконец-то весь этот кошмар закончился… Мне было по-человечески жаль вас.

– Да. Особенно ты был жалостлив в тот момент, когда пытался убедить меня в том, что моя дочь – убийца.

– Кармэл, ты должна понимать, что никто не застрахован от ошибок. – Фордж даже покраснел и раскашлялся, в горле першило от волнения. Кармэл это растрогало. – И я, все осознав, немало посодействовал тому, чтобы Никки скорее отпустили.

– Вот за это дай обниму тебя от полноты сердца! – Кармэл обхватила его могучие плечи и прижалась к нему. Фордж растаял от радости.

– Может, мы как-нибудь встретимся, выпьем кофе, поболтаем вне тюремных стен и колючей проволоки? – предложил вдруг осмелевший после объятия Фордж.

– Почему бы и нет?

– Правда, что ли?..

– Ты чего так растерялся? – расхохоталась Кармэл. – Не ожидал, что я соглашусь?

– Вообще-то да. Я очень боялся получить отказ… снова.

– Времена меняются. И чувства тоже, – изящно намекнула Кармэл.

– Что ты будешь делать в эту субботу?

– Скорее всего, буду сидеть в тюрьме, потому что сейчас я убью вон того говноеда с камерой, который беспрерывно фоткает меня. Ну ты, если что, звони. Узнаешь, что да как. Может быть, и пересечемся.

– Я позвоню… – Теперь Фордж смотрел на нее совсем мальчишески влюбленно.

– А я уже с этой секунды буду с нетерпением ждать твоего звонка.

Разговор их прекратился, когда Никки наконец вышла из здания. Неугомонные представители СМИ еще сильнее оживились, стали перекрикивать друг друга, забрасывая бывшую арестантку тонной вопросов.

– Вольно, пацаны! – крикнула им Никки и помахала приветливо.

Кармэл бросилась обнимать дочь, но это объятие, в отличие от предыдущего с Форджем, было нежным, трепетным и сопровождаемым тихим всхлипыванием.

– Подожди. – Никки отстранилась от матери.

– Что?

– Ты чувствуешь?

– Что такое? – с легким испугом спросила Кармэл.

Никки посмотрела на небо, улыбнулась мечтательно и сказала:

– Счастье, мама. Это… счастье. Вот оно какое.

Солнце слепило до боли в глазах, но Никки не отворачивалась. Она жадно впитывала этот свет, как иссохшая земля впитывает дождь. Через некоторое время Кармэл и Никки сели в машину и поехали домой. Весь путь Никки с любопытством разглядывала местность, мимо которой они проезжали. Все казалось ей чудом после тюремной камеры. И Никки удивляло, как это люди могут куда-то спешить, погрузившись в свои заботы, и не замечать чуда вокруг. Как ветер играет в листве, как птички поют, как улыбается младенец матери, как отражаются облака в луже. Как можно остаться слепым к этому великолепию?

В Никки боролись радость и горечь. Радость от победы, от возможности снова дышать полной грудью, и горечь от потерянного времени, от несправедливого обвинения. Но сейчас она здесь, на свободе, и мир ждет ее. Никки сделает все, чтобы наверстать упущенное, чтобы каждый день был наполнен смыслом