Читать книгу - "1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов"

Авиация округа в первый день войны выполнила 1896 боевых вылетов, заявив о 143 сбитых самолетах противника (в том числе 32 Bf-109 и 15 Bf-110). Но наши потери были несопоставимы — 738 самолетов (387 истребителей и 351 бомбардировщик), из которых на аэродромах сгорело 528, сбито зенитками — 18, потеряно в воздушных боях — 133, не вернулось с боевого задания — 53, взорвался на взлете — 1, потерпели аварию — 2, совершили вынужденную посадку — 3[313].

И причина больших потерь заключалась прежде всего в полной потере управления авиационными соединениями и частями со стороны вышестоящих штабов, несвоевременном выводе авиачастей из-под ударов, слабости зенитного прикрытия аэродромов, растерянности некоторых командиров, отсутствии взаимодействия с ПВО.

Страдала и тактика применения нашей авиации. Командир одной немецкой эскадрильи вспоминал: «Русские бомбардировщики прилетали, держали свой курс, не делая попыток уклониться от зенитного огня или от истребителей. Потери их были ужасными…»[314]

Негативно сказалось и то обстоятельство, что, получив приказ — границу не перелетать, врага бить над своей территорией, — наша авиация не могла нанести ответный удар по аэродромам противника, уничтожив хотя бы часть его самолетов на земле, что, несомненно, повлияло бы на ход воздушных сражений. Но этого так и не произошло: ни Генеральный штаб, ни штаб округа так и не поставили такую задачу перед своей бомбардировочной авиацией.

Срабатывал и стереотип мирного времени. При взлете один из самолетов 207-го авиационного полка потерпел катастрофу, и командир полка запретил дальнейший вылет экипажей до выяснения причин случившегося. Только вмешательство командира корпуса разрешило эту проблему, и полк продолжал выполнение заданий.

Командующий Военно-воздушными силами округа генерал И.И. Копец поднялся в воздух на самолете И-16, пролетел над разбитыми аэродромами Барановичи, Лида, вернулся в Минск и, не выдержав нервного напряжения от всего увиденного сверху, застрелился в своем рабочем кабинете.

Конечно, этот поступок отважного летчика оправдать нельзя. Необходимо было принимать срочные меры для организации отпора врагу, но генерал нашел самый легкий выход из сложившегося положения. В командование Военно-воздушными силами фронта вступил генерал-майор А.И. Таюрский, которому предстояло в дальнейшем организовывать работу авиации, уже имевшей огромный недостаток самолетного парка и летного состава.

На исходе 22 июня 1941 года генерал-фельдмаршал Кессельринг с облегчением записал в свой дневник: «Воздушный блицкриг удался, удался полностью! Основные силы ВВС русских в Белоруссии уничтожены! Истребителей у них больше нет. Нашим бомбардировщикам ничто не угрожает. Они полные хозяева в небе и могут позволить себе гоняться даже за одиночной автомашиной или танком русских. Немецкий стальной танковый каток беспрепятственно движется на Минск!»[315]

Вступили в бой с авиацией противника и войска Западной зоны ПВО, но и здесь негативным образом сказался приказ Сталина о запрете открытия огня по немецким самолетам. Некоторое время зенитчики молча наблюдали за происходящим в воздухе, но затем по приказу решительных командиров, взявших на себя ответственность, открыли огонь. Но было уже поздно. Ослабленным зенитным частям противовоздушной обороны без взаимодействия с истребительной авиацией (уже понесшей огромные потери) было трудно бороться с самолетами противника.

К тому же частям ПВО ЗапОВО пришлось вести напряженную боевую работу не только по отражению воздушных налетов, но и защите своих полевых войск и их тылов от ударов прорвавшихся мотомеханизированных колонн врага. Зенитчики до последнего снаряда стояли у своих орудий, и нередко вражеский танк или штурмовое орудие подминало его вместе с расчетом. Так было в боях под Гродно, Ломжей, Брестом…

Героически сражались с врагом воины 7-й бригады ПВО, 219-го отдельного зенитного дивизиона капитана Л.П. Малыгина. Только за 22–23 июня штаб этого дивизиона заявил о 14 сбитых в небе над Волковыском вражеских самолетов. Зенитчики стойко сражались с врагом. Часто под бомбежкой своих позиций они продолжали воинскую работу, ловя в прицелы атакующие самолеты, и нередко дымящееся облако, падающее с неба, было итогом этой работы.

В тяжелое положение с начала войны попали и поднятые по тревоге с опозданием полевые войска армий прикрытия ЗапОВО. Еще до начала боевых действий специально выделенные диверсионные отряды немцев начали захват мостов через Неман и Западный Буг, обеспечивая беспрепятственное форсирование водных преград передовыми частями вермахта. На выполнение этой задачи были нацелены и передовые танковые части, которые с этим блестяще справились.

Огромную роль в успешном продвижении германских войск сыграли и заброшенные в тыл Западного военного округа перед началом войны диверсанты. Переодевшись в форму бойцов и командиров Красной Армии, они сеяли панику среди местного населения, рвали проводную связь, уничтожали командиров РККА, наводили свою авиацию на передвигающиеся колонны советских войск. Диверсанты, подключившись к нашим линиям связи, давали ложные и противоречивые команды, значительно усложняя управление воинскими частями и соединениями, организацию их боевых действий.

Так, бывший командир звена 122-го истребительного авиационного полка С.Ф. Долгушин вспоминал, что после окончания 21 июня полетов в часть поступила команда о снятии с самолетов вооружения и сдаче их на склад[316].

Непонятное распоряжение по телефону из штаба дивизии 22 июня 1941 года еще до начала боевых действий получил и начальник штаба 94-го кавалерийского полка У.А. Гречаниченко: «Боевая тревога, людей из казармы не выводить»[317]. А в 4.00 на расположение полка налетели вражеские бомбардировщики…

Эти воспоминания дополняет и бывший командир 33-го авиационного полка майор Н.И. Акулин, получивший в 4 часа утра 22 июня распоряжение о разбитии ночного старта на аэродроме. Связавшись со штабом дивизии, майор выяснил, что такого приказания никто не отдавал[318]. А через некоторое время на аэродром посыпались бомбы…

После сильной артиллерийской подготовки и бомбежки с воздуха в период с пяти до шести часов германские наземные части перешли по всему фронту в наступление. Удар врага был неожиданным и сильным, чему способствовало выведение из строя большого количества линий и узлов связи, существенно повлиявшее на управление боевыми действиями советских войск.

В первый день войны командование группы армий «Центр» ввело в бой большую часть своих сил с целью ошеломить, смять, окружить и в дальнейшем уничтожить приграничные советские войска. Создав огромный перевес сил на направлении главных ударов, немецкое командование сразу захватило инициативу при ведении боевых действий.