Читать книгу - "Сталин и мошенники в науке - Валерий Сойфер"

Этот крен во внутренней политике реализовался в обвинении Сталиным двух московских биологов ячлена-корреспондента АМН СССР Нины Георгиевны Клюевой (1898–1971) — специалиста в области аллергии и иммунологии и её мужа, ученика Н. К. Кольцова, заведующего кафедрой гистологии биофака МГУ, профессора Григория Иосифовича Роскина (1892–1964) в предательстве интересов советского государства. Эти ученые разработали метод выделения из трипаносом (внутриклеточных простейших) экстрактов, которые по их мнению частично, а иногда полностью подавляли развитие раковых клеток. Препарату они дали название "КР" по начальным буквам своих фамилий (см. замечательную книгу В. Д. Есакова и Е. С. Левиной "Дело КР. Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма" (2)). 16 марта 1946 года Клюева сделала доклад на заседании Президиума Академии медицинских наук СССР о результатах их экспериментов, и неожиданным образом новость об этом выступлении разнеслась по свету. Произошло это из-за вмешательства директора Института микробиологии им. Мечникова Л. Г. Вебера, к которому была приписана группа, руководимая Клюевой. Директор, заявившийся на заседание Президиума (он не состоял в АМН СССР и не должен был принимать участие в заседании, но пришел), услышал выступление Клюевой. Поскольку он и раньше пытался "примазаться" к работе в качестве соавтора "великого открытия", он вечером того же дня "прорвался" в студию Центрального радио в Москве и безмерно (можно сказать иначе — довольно бессовестно) расцветил доложенные Ниной Георгиевной результаты, заявив, что они получены чуть ли не под его мудрым руководством и что в СССР уже научились лечить рак с помощью чудодейственного "КР".

Его выступление наделало много шума в мире. Речь записали и той же ночью передали в переводе на английский и другие языки. Отрывки из нее прозвучали в том числе и по американскому радио. Огромное число американских слушателей, узнав, что в СССР разработан новый и в высшей степени успешный метод лечения рака, бросились писать письма в американское посольство в Москве, прося достать лекарство. Статьи самих авторов (3) и сообщения об их успехе появились во многих изданиях, в том числе в престижном научном журнале "Раковые исследования" ("Cancer Research").

Новым послом США в Москве 3 апреля 1946 года был назначен Уолтер Б. Смит — один из наиболее известных американских генералов, правая рука Дуайта Эйзенхауэра во время 2-й Мировой войны и начальник штабов всех войск американской армии. Он уже прославился своими дипломатическими талантами в конце войны, когда отвечал за ведение переговоров с фашистским командованием перед подписанием с ним условий капитуляции, и новый президент США Гарри Трумен решил, что именно такой боевой генерал должен возглавить американское дипломатическое ведомство в СССР в период окончания войны. Трумен полагал, что Смит — человек открытый, прямой и честный — должен работать в Москве в момент резкого охлаждения отношений с правительством Сталина. Забегая вперед, нужно заметить, что Смиту не удалось наладить хороших отношений с СССР, он встречался несколько раз с Молотовым, был принят Сталиным, пытался ослабить озлобленность советского руководства в отношении к США, снизить накал противостояния, но советские лидеры все эти попытки в открытой и грубой форме отвергли, особенно резок и порой просто хамоват был министр иностранных дел СССР Молотов. Дело кончилось тем, что Смит через два года, в декабре 1948 года, отказался от дипломатического поста, вернулся в США и в 1950 году был назначен директором ЦРУ.

Только прибыв в Москву, и еще не очень освоившись в новой роли, Смит столкнулся с необычной ситуацией: каждый день по дипломатической почте в посольство доставляли мешки писем от американских граждан (в том числе от многих высокопоставленных чинов), требовавших срочно разузнать, как заполучить лекарство от рака или даже как привезти в Москву их больных родственников. Из выступления Вебера по радио было известно, что Клюева сделала свое сообщение на заседании Президиума Академии меднаук СССР. Поэтому посол узнал у своих помощников телефоны руководства АМН и позвонил туда. Его соединили с вице-президентом АМН А. И. Абрикосовым, разговор по телефону явно не получался информативным, посол повесил трубку, сел в машину и поехал прямиком без приглашения на улицу Солянка в здание Президиума АМН, чтобы лично посетить вице-президента. Как Абрикосов написал 31 января 1947 года в кабинете А. А. Жданова в своей объяснительной записке, переданной непосредственно Сталину, он якобы не разобрался, кто приехал к нему в кабинет, решил, что это американский корреспондент и и стал рассказывать гостю (сейчас этот процесс называют "навешиванием лапши на уши"), какие институты приписаны к Академии меднаук.

Посол настойчиво попросил домашний телефон профессоров Нины Клюевой и Григория Роскина. Абрикосов узнал у помощника этот телефон, набрал номер и сообщил Роскину, что у него сидит посол США Смит (что отвергает его слова в объяснительной Жданову, что он будто бы принял посла за корреспондента!), затем передал трубку послу, и тот начал договариваться с Григорием Иосифовичем, где и когда они могли бы встретиться на следующей неделе. Поскольку после выступления Нины Георгиевны на Президиуме АМН, её группу перевели в новое место — в Институт эпидемиологии, микробиологии и инфекционных болезней АМН СССР (через два года институту присвоят имя Н. Ф. Гамалея), договорились провести встречу в этом институте. 20 июня 1946 года посол США Смит приехал в институт, где в присутствии недавно назначенного нового директора В. Д. Тимакова и представителя НКВД он встретился с Клюевой и Роскиным. Посол сказал авторам, что американские ученые заинтересовались их исследованием, что он уже связался с американским правительством и получил заверение о готовности поддержать работу советских ученых приборами, реактивами и материально, поскольку разработка методов борьбы с раком важна для всего человечества.

Возвратившись в посольство, Смит продолжил переговоры с советскими администраторами о совместной разработке проблем рака с участием американских ученых. В Академии меднаук ему посоветовали обратиться в Министерство здравоохранения СССР (подобные советы расшифровывали в кругах советских администраторов как "спихотехнику"). Посол позвонил министру, насел на него так, как умеют наседать свободолюбивые и не очень склонные тихо отходить в сторону американские начальники, когда им уклончиво указывают на дверь. Министр был вынужден связаться с МИД СССР, там тоже не знали, как себя повести в этом вопросе с новым послом великой страны, в недавнем прошлом союзника СССР в войне с фашстами. В общем, потянув некоторое время, советские начальники решили продолжить переговоры с американцами. В СССР прилетели два крупных исследователя проблем рака из США, в министерстве здравоохранения СССР были вынуждены подготовить соглашение с американскими медицинскими ведомствами об обмене всей информацией в области лечения рака (надо заметить, что американцы честно отправляли в СССР все их новинки, а из Советского Союза долгое время ничего в США не поступало, и советские руководители медицинского ведомства лишь обещали, что вот-вот ученые из СССР прибудут в Штаты).

Наконец, 4 октября 1946 года в США отправился министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, который должен был принять участие в сессии ООН по вопросам международных взаимоотношений, а вместе с ним была отправлена группа советских ученых во главе с главным ученым секретарем Академии меднаук СССР (его должность называлась в то время Академиком секретарем Президиума АМН СССР) Василием Васильевичем Париным. В группу включили советских онкологов, но Клюеву и Роскина в США не пустили. Академик Парин хорошо знал правила поведения советских администраторов за рубежом (с 1942 по 1945 год он был заместителем наркома здравоохранения СССР и имел огромный опыт административной работы). Поэтому перед вылетом он получил разрешение министра здравоохранения СССР Г. А. Митерева на то, чтобы ознакомить американских коллег с основными результатами Клюевой и Роскина, передать им небольшой образец препарата "КР" и рукопись их монографии, которая должна была выйти в свет в СССР в конце 1946 года (5). 26 ноября 1946 года на заседании Американо-советского медицинского Общества Парин передал американским ученым всё, что его уполномочил сделать министр (важная деталь — препарат "КР" предварительно был испорчен советскими представителями НКВД в посольстве СССР в Вашингтоне — его биологическая активность была убита — пробирки с препаратом продержали длительное время в кипящей воде, причем сделано это было втайне от академика Парина, и он узнал об этом много позже, уже после возвращения в СССР). Советские шпионы внимательно проследили за фактом передачи материалов американцам на этом заседании и сообщили о случившемся в Москву. Об этом сразу известили Сталина.