Читать книгу - "Сталин и мошенники в науке - Валерий Сойфер"

"… многоколосная пшеница, как изнеженное чадо, требует, кроме тучной земли, редкого сева, она не переносит даже легкого морозу и терпит более других простых пород от головни и ржавчины. Хотя каждый отдельный ее колос приносит более зерен, нежели колосья простых пород, но при соображении общего умолота всех колосьев с известной меры земли, всегда открывается, что многоколосная пшеница не прибыльнее простых" (11).

Интерес к "Благодати" то угасал, то возрождался, и, наконец, стало ясно, что ветвистые пшеницы бесперспективны. В конце XIX и начале XX веков это мнение было твердо выражено в трудах многих представителей русской агрономии. А. П. Андриановский заключил, что она "едва ли не самая требовательная в мире, поэтому в больших количествах не разводится" (12), Н. Васильев выразился о ней аналогично: "Попытка возделывания в России оказалась неудачной: в первый же год пшеница перерождалась и имела обыкновенный колос" (13). После возникновения (на грани XIX и XX веков) генетики и научных основ селекции ученые (и прежде всего школа Н. И. Вавилова) серьезно перепроверили свойства ветвистых пшениц и пришли к обоснованному выводу о тщетности старых надежд увеличить урожаи путем внедрения "многоколосной пшеницы".

Хоть что-то из приведенных здесь сведений Лысенко должен был знать. Писали о ветвистой пшенице и в советских газетах, в том числе и в "Социалистическом земледелии" (16), в которой сам Лысенко постоянно помещал свои заметки. Более того, в 1940 году в его собственном журнале "Яровизация" Ф. М. Куперман опубликовала статью "О ветвистых формах озимых пшениц, ржи и ячменя" (14). Если бы Лысенко ничего другого не читал, то уж свой журнал, где он был главным редактором, наверняка, просматривал. И, вообще, вопрос о ветвистых пшеницах так часто дискутировался в научной литературе, разбирался и учениками Вавилова, и другими учеными, что, даже не следя специально за научными публикациями, Лысенко не мог не знать или хотя бы не слышать об этом (15).

Но незачем гадать, слышал ли нет Лысенко о ветвистой, потому что в момент, когда он брал из рук Сталина мешочек с семенами, он точно знал, что ничего из затеи с ветвистой пшеницей выйти не может. Именно это он должен был вождю сообщить, сказав прямо, что надежды на ветвистую пшеницу — совершенно нереальны.

Этот момент очень важен для оценки личности Лысенко и его поступков. Среди его ближайших сотрудников было принято разглагольствовать о безграничной честности их шефа, высокой порядочности в научных, да и в житейских делах. Но история с ветвистой пшеницей показала, каким он был человеком на самом деле. Разумеется, настал миг, когда жизнь подкинула ему задачку, решить которую было бы человеку с принципами просто. Надо было сказать правду и больше ничего. Но ведь то, что Сталин, великий Сталин, Отец Всех Народов и Вождь Всех Времен не погнушался им и вызвал к себе в то время, когда другие лидеры партии от него отвернулись, был не просто многозначительным. Это был, с учетом всех обстоятельств, решающий факт жизни. Какие уж там принципы. Не до жиру, быть бы живу.