Читать книгу - "Ярослав и Анастасия - Олег Игоревич Яковлев"

– И как же ты мыслишь? Что мне делать?

– Что мыслю? Княгиню Ольгу прогони прочь, а на Владимира цепи надень и отдай мне. Я своего муженька в Галич к родителю еговому сопровожу. И станет он со мною жить, как миленький. Чай, в наследство галицкий стол получить захочет. А не Галич, дак иную какую волость на Червонной Руси.

– Тебя Осмомысл подослал?! Сказывай! – взвился вдруг снова Святослав. – Его сии мыслишки?! Спит и видит нелюбимого сына заполучить! Уговорил тебя, дурочку, а сам…

– Он ничего не ведает. Сама я, по воле своей!

– Не верую! Крест поцелуй!

– Обижаешь, отче! Али дочь свою не знаешь вовсе! – теперь вскипела, вскинулась уже Болеслава.

– То верно. – Черниговский князь, устало махнув дланью, тяжело вздохнул.

Он медленно опустился на лавку, вскинул лохматые седые брови, глянул на дочь снизу вверх.

– Подумать надобно, дочка, крепко подумать. Жду вот гонца от князя Андрея. Что он скажет.

– Не вступится князь Андрей за Владимира. Не столь глуп он. Попомни слова мои, отче. А покуда… погощу я у тя малость. Подожду решенья твово. Ты токмо… Гляди, Владимира не упусти.

Круто повернувшись, Болеслава выскочила за дверь, столь же быстро, как и вошла. Порыв ветра ворвался в горницу из тёмного перехода. Святослав озабоченно покачал седой головой. Дела его всё сильней запутывались. Уже начинал жалеть он, что принял у себя в Чернигове Ольгу и её сына.

…Гонец из Суздаля привёз Святославу грамоту с серебряной вислой печатью. Князь Андрей отказывался воевать за Владимира, ведая его нрав и будучи наслышан о его пьянстве и блудодействе, сестру же свою Ольгу готов был с любовью принять у себя в Суздале.

Грамоту сию Святослав первым делом показал дочери. Болеслава невольно рассмеялась. Она угадала ответ князя Андрея.

На следующее же утро на красный двор черниговский прибыл посланник из Галича – им оказался монах Тимофей. До позднего вечера, запершись в своём покое, вёл с ним князь Святослав беседу с глазу на глаз. В конце концов, вдоволь наговорившись и наспорившись, князь и монах ударили по рукам, заключив мир и союз.

…Владимира боярские сынки схватили прямо во время лова. Сын воеводы Кочкаря прыгнул на него сзади, опрокинул, другие принялись вязать за спиной руки. Связанного, недоумевающего, его привезли к тестю. С матерью Владимиру не дали даже проститься. Зато первое, что узрел Владимир в Святославовом тереме, была гордая мышиная мордочка нелюбимой супруги.

– Пора, муженёк дорогой, домой тебе возвращаться, к родителю свому да к ложу брачному, – насмешливо объявила ему Болеслава.

Она потрясла зажатой в руке харатейной грамоткой. В ответ Владимир, понявший, что угодил в западню, лишь уныло кивнул.

Возок Болеславы, окружённый оружными ратниками, умчался в Галич, увозя с собой неудачливого Владимира. И в тот же день в другую сторону, на север, по проторенной через вятичские пущи и крутяки дороге в дальнее Залесье, по весенней грязи, по талой воде и лужам покатились иные возки. В одном из них тихо вздыхала и вытирала слёзы нестарая ещё женщина. Обманутая в последних надеждах, усталая от страстей жизни, мечтала она об одном – о покое. И покой этот собирался дать ей в Суздале родной брат.

Глава 70

Владимира благополучно доставили в Галич и поместили в новых Ольгиных хоромах. К крамольному сыну Ярослав приставил отряд стражей-ляхов. Первое время княжичу было запрещено покидать выделенные для него покои. Сам Осмомысл не захотел с ним даже и разговаривать. Довольно было того, что находится отныне Владимир здесь, в Галиче, у него под надзором, и не сможет покуда плести нити козней, подговаривая князей посадить его на галицкий стол, на отцово место.

Зато явилась в терем к Осмомыслу сноха. Принесла она с собой харатейную грамоту своего родителя. Ярослав уже знал от Тимофея, что черниговский владетель отказался от похода на Галич, и теперь лишь убедился в том, что это правда. Он смотрел на остренькое лицо Болеславы, читал в её тёмных очах ум и энергию, мягко улыбался. Черниговчанка держалась холодно, строго, говорила твёрдым голосом:

– Вот, князь. Утвердила я мир твой с моим отцом. Владимира привезла в Галич. Еже будет со мною жить яко с женой законной и дела державные станет править, а пьянство и блуд свой бросит, тогда что: дашь ли ты ему волость на Червонной Руси?

Она стояла перед Ярославом и не просила, но требовала ответа. Голубой мафорий облегал голову и плечи, такого же цвета платье из парчи отливало серебром, гривна красовалась на шее. Воистину, княгиня! И совсем будто не мышь та серая и невзрачная, когда-то плачущая навзрыд в переходах дворца!

Ярослав ответил осторожно:

– Там поглядим. Рано об этом толковать. А что сделала ты, дочка, за то благодарен тебе. И не только я – вся земля Галицкая. Воротила сына блудного ко мне в дом, предотвратила нахожденье ратное.

Церемонно поклонилась ему Болеслава, промолвила тихо, что рада вельми была послужить благу Руси Червонной, и быстренько юркнула за двери.

«В самом деле, стойно мышка. Махнула хвостиком, показала норов. А ведь умна. Начнёт за Владимира хлопотать, чтоб ему стол галицкий после меня достался, станет с боярами сноситься. Если Владимир не дурак, ценить должен такую жену. Истинная дочь Святослава!» – размышлял Осмомысл.

Он, конечно, хотел бы передать стол свой любимому сыну Олегу, но Олег был ещё слишком мал. Только-только начали попы учить его грамоте, и что-то сразу не задалось у юного княжича, никак не мог он постичь ни чтение, ни счёт. Глядел уныло на буквецы, отвечал глухо, невпопад, и как ни бились над ним учителя, ничего не получалось. Это начинало тревожить Ярослава. Совсем не хотелось, чтобы сын Настасьи вырос этаким неучем и глупцом. Какой ему тогда стол галицкий? Не сумеет удержать ни бояр в узде, ни простолюдинов от бунтов. Хаос, сумятица воцарятся на Червонной Руси от такого княжения!

Успокаивал себя Ярослав тем, что, может, всё у Олега наладится. Пока он проводил время среди семьи, собирал на советы приближённых бояр, выезжал творить суды в городки и сёла. И пристально следил за тем, что происходит в Киевской земле.

Рюрик Ростиславич, занявший Киев, вскоре осадил в Торческе князя Михалку Юрьевича. И хотя Михалко шесть дней кряду отбивал наскоки Рюрикова воинства, в конце концов он вынужден был отказаться от поддержки княжича Владимира и согласиться с тем, что Владимир отныне отправлен к отцу в Галич. Отошёл Михалко и от союза с братом Андреем. Он покинул Торческ и добивался теперь