Читать книгу - "Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - Владимир Хутарев-Гарнишевский"

2. «Нельзя обязать начальников жандармских управлений и их помощников проводить обыски и арестовывать лиц, о коих разведывательное отделение сообщит лишь общие сведения о том, что такие-то лица подозреваются в шпионстве, а потому и подлежат обыску и аресту».

3. «Наиболее целесообразным способом постановления в известность начальника жандармского управления о необходимости производства ликвидации являлось бы сообщение тех сведений из агентурной разведки, кои дают основание для ликвидации, в условиях применения ст. ст. 21 и 23, самими начальниками штабов особой секретной запиской, в которой бы и сообщались все сведения, необходимые для закономерного производства ликвидации»^[816].

Джунковский защитил находящиеся вне театра военных действий ГЖУ от попыток поставить их под контроль военных властей, однако, по справедливому мнению Курлова, не стал при этом и на себя брать ответственность за руководство контрразведкой^[817]. Его цель скорее состояла в том, чтобы оградить себя и подчиненное себе ведомство от связанных с контрразведкой неприятностей, а не решать насущные проблемы. Вскоре Курлов был назначен военным генерал-губернатором Прибалтийских губерний, и его инициативы по обустройству прифронтовых контрразведок были отклонены. А в недрах ГУГШ стали готовить собственный проект реорганизации контрразведки. До мая – июня 1915 г. работа контрразведки шла в том же направлении, что и в 1914 г. В январе департамент полиции продолжил издавать циркуляры о борьбе со шпионажем^[818], в целом не привносящие ничего нового в работу на данном направлении. Последовали новые назначения жандармов в контрразведку^[819].

Отдельно следует сказать о евреях-шпионах. По данному вопросу наблюдалось удивительное единодушие армии, руководства МВД, контрразведок и местного населения. Во второй половине августа 1914 г. начальник Варшавского ГЖУ Бельский отметил значительный всплеск антисемитских настроений населения губернии^[820], а 31 августа он и сам направил в ДП МВД, Варшавскому военному генерал-губернатору и помощнику Варшавского генерал-губернатора по полицейской части сообщение о том, что евреи приветственно встречают немецкие войска^[821]. 11 сентября 1914 г. генерал-квартирмейстер штаба 2‐й армии Н. Г. Филимонов направил Бельскому секретное распоряжение следующего содержания: «По имеющимся достоверным сведениям еврейское население местностей, прилегающих к границе, оказывает содействие германскому правительству, переводя немецких шпионов из района действия наших войск на возах, укрывая сверху соломой, мешками и т. п. предметами. Сообщая об изложенном на распоряжение, прошу объявить подведомственным Вам чинам на предмет самого тщательного наблюдения за еврейским населением и при первом же случае обнаружения виновных возбуждать переписку и препровождать мне в штаб армии для предания их военно-полевому суду»^[822]. 17 сентября Бельский дал распоряжение подчиненным ему УЖУ препровождать всю переписку о евреях в Варшавское ГЖУ^[823]. Также особо пристальное внимание уделялось польским помещикам, которых, зачастую необоснованно, подозревали в шпионаже на стороне немцев^[824].

Маховик шпионских дел раскручивался. Если в начале декабря 1914 г. в Варшавском ГЖУ, согласно списку, подписанному лично Бельским, состояло под следствием по обвинению в шпионаже 289 человек^[825], то к 29 декабря 1914 г. по делам проходило уже 542 обвиняемых^[826]. Как с горечью писал в своих воспоминаниях видный контрразведчик жандармский подполковник В. В. Владимиров: «Вешали без разбора жидов и поляков, как германских шпионов, а сами довольствовались только случайными сведениями добровольцев доносчиков»^[827].