Читать книгу - "Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз"

С учетом всех этих протестов, вероятно, не следует удивляться тому, что списки Erbhöfe заполнялись не настолько быстро, как надеялись в горячие деньки первого государственного праздника урожая. Закон об Erbhöfe не привел к изменению структуры землевладения в Германии. В стране просто не хватало ферм достаточного размера. Тем не менее в той категории ферм, которые имели размер от 10 до 100 га, точно попадая в диапазон, установленный законом об Erbhöfe, уровень зачисления в списки Erbhöfe был высоким. Под действие нового закона подпадало подавляющее большинство средних и крупных крестьянских ферм. И в тех регионах, где такие фермы преобладали, Erbhöfe вскоре стали нормой. В этом смысле авторы закона достигли своей цели. Им удалось консолидировать категорию ферм, чей размер в среднем по стране составлял немногим менее 20 га – величину, которая вскоре стала считаться идеальным размером для эффективной семейной фермы при новом устройстве германского сельского хозяйства.

IV

Вторым принципиальным шагом, предпринятым Дарре и Бакке осенью 1933 г., стало создание «Имперского земельного сословия» (Reichsnährstand)^[531]. Не будет большим преувеличением сказать, что создание этой организации и связанной с ней системы контроля над ценами и над производством положило конец свободному рынку сельскохозяйственной продукции в Германии. Сельское хозяйство и производство продовольствия, вплоть до середины XIX в. представлявшее собой важнейший сектор немецкой экономики и еще в 1930-е гг. обеспечивавшее весьма значительную часть национального продукта, были ограждены от влияния со стороны сил рынка. Как четко указывал Бакке еще до 1933 г., ключевую роль играл механизм установления цен^[532]. ИЗС использовало цены для того, чтобы контролировать объемы производства. Высокие цены стимулировали производителей. Относительное снижение цен способствовало направлению производственной активности в другие секторы. Но сами цены уже не определялись соотношением между спросом и предложением. Они устанавливались служащими ИЗС в централизованном порядке. Более того, с целью обеспечить максимальную эффективность производства ИЗС распространило свой контроль и надзор на все поля, амбары и коровники в стране. В противоположность закону об Erbho-fe, под действие которого подпадало меньшинство ферм, ИЗС не оставляло без своего внимания ни одного звена в продовольственной цепочке^[533]. Во всех 55 тыс. немецких деревнях ответственность за надзор над повседневной работой нес «местный крестьянский фюрер» (Ortsbauernführer). Они подчинялись 500 «окружным крестьянским фюрерам» (Kreisbauernfuhrer), над которыми, в свою очередь, стояли 19 «земельных крестьянских фюреров» (Landesbauernführer). Начиная от верхушки Рейха и заканчивая окружным уровнем, эта организация была разделена на три функциональных сектора, ответственных за общую идеологию, за сферу полевых работ и за рыночные вопросы. Руководство этой организацией осуществлялось из Берлина, где Дарре и Бакке определяли политический курс, но духовным сердцем нового режима служила Нижняя Саксония – ядро северонемецкого крестьянского сельского хозяйства. Сам Дарре владел фермой в этом регионе. В Госларе проходили ежегодные съезды германского крестьянства (Bauernstand) и там же располагался идеологический отдел ИЗС. Там же размещались Нордическая крестьянская ассоциация и новое Международное управление по крестьянским делам. Кроме того, в Госларе существовали Крестьянский университет (Bauernhochschule) и два сельскохозяйственных училища. Всего в нескольких милях от Гослара находился Бюкеберг – эмоциональный центр крестьянской империи Дарре.

ИЗС, подобно Германскому трудовому фронту Роберта Лея, существовало на собственные средства, работая в тесном сотрудничестве с Рейхсминистерством продовольствия и сельского хозяйства. Финансирование ИЗС производилось за счет взносов, собиравшихся со всех ферм в стране и составлявших по 2 марки на каждые 1000 марок стоимости хозяйства (Einheitswert). Этого хватало, чтобы ИЗС к концу 1930-х гг. могло содержать на всех уровнях, начиная с окружного и выше, постоянный штат, превышавший 20 тыс. человек, и имело годовой бюджет, превышавший 100 млн рейхсмарок. Неудивительно, что строительство такой бюрократической империи постоянно вызывало скрытое недовольство – как среди крестьянства, которому активный контроль со стороны ИЗС напоминал о Первой мировой войне, так и среди работающих в сельском хозяйстве бизнесменов, не доверявших амбициям ИЗС по части надзора^[534]. В частности, деятельность ИЗС подвергалась неустанной критике со стороны Ялмара Шахта. Однако если учитывать объемы сельскохозяйственного производства в Германии 1930-х гг., то масштабы этой организации едва ли покажутся непропорционально большими^[535]. В любом конкретном году стоимость одного лишь урожая зерна равнялась всему годовому производству германской тяжелой промышленности – добыче угля и черной металлургии. Но при этом в глаза бросались различия между организацией работы в обоих секторах. Отсталость значительной части германского сельского хозяйства была вызвана хронической нехваткой опытного управления и надзора, которую ИЗС пыталось восполнить с помощью бесконечного потока лекций, учебных материалов и курсов, а также более непосредственного вмешательства в практику крестьянского хозяйства.

С экономической точки зрения одна из наиболее существенных инноваций ИЗС заключалась в том, что полномочия этой организации распространялись не только на фермы, но и на все смежные отрасли. Под контролем ИЗС находились кредитные кооперативы, от которых фермеры получали средства на ежегодные закупки семенного материала, а также кооперативы и скупщики, которым фермеры сбывали свою продукцию. Кроме того, сюда входили молочные фермы, мельницы и фабрики, перерабатывавшие продовольствие для его потребления в городах. ИЗС не претендовало на исключительный организационный контроль над пищевой промышленностью, деля его с деловыми группами, созданными Шахтом, и с соответствующими организациями ремесленных отраслей. Однако влияние ИЗС было громадным, поскольку Имперское земельное сословие контролировало цены, которые фабриканты платили за сырье. ИЗС, объединившее под своим крылом сельское хозяйство и пищевую промышленность, представляло собой поистине грандиозную организацию. Как похвалялся Дарре, ИЗС, осуществляя более-менее непосредственный контроль более чем над 25 % германского ВВП, являлось крупнейшей экономической единицей в мире, объем продаж которой превышал 30 млрд рейхсмарок^[536]. ИЗС контролировало не только 6 млн независимых производителей, но и более 40 % всей германской рабочей силы. Оно оказывало еще более непосредственное воздействие на немецкие домохозяйства, устанавливая те цены, по которым они покупали продукты и напитки, в среднем составлявшие почти 50 % семейного бюджета. Если считать ИЗС экономической единицей, то оно являлось крупнейшим структурным элементом германской экономики, а Дарре и Бакке в начале 1930-х гг. строили очень амбициозные планы. В 1933 и 1934 г. при всякой возможности они проталкивали ИЗС как образец экономической организации. В 1934 г., когда структура новой индустриальной организации Шахта еще не определилась, Дарре добивался того, чтобы Имперскому земельному сословию были подчинены производители сельскохозяйственного оборудования – одного из крупнейших секторов германской машиностроительной промышленности. В 1933 г., после падения Гугенберга, а затем в 1934 г., после отставки Курта Шмитта, ходили слухи о том, что Дарре стремится взять под контроль Министерство экономики. Во время валютного кризиса 1934 г. Фердинанд Фрид, один из ведущих пропагандистов автаркии, опубликовал проект организации всей промышленности страны по образцу ИЗС^[537]. Вместо слабо сочлененной системы картелей и деловых групп его план предполагал создание единой сплоченной структуры, в которой цены и производственные задания будут непосредственно контролироваться центральными властями. Однако любое подобное развитие модели ИЗС блокировалось оппозицией со стороны Шахта и заинтересованных групп промышленников. События лета и осени 1934 г. оказались решающими и в этой сфере. К осени уже сам Дарре вел оборонительные бои против претендующей на господство системы валютного и торгового контроля, созданной Шахтом: причиной этой борьбы служил тот факт, что германское сельское хозяйство было не менее зависимым от импортного сырья, чем промышленность.