Читать книгу - "Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - Джон Кампфнер"

Я знал номера машин каждого из них, я мог узнать их, когда они подъезжали на парковку, когда они уезжали, и это было довольно-таки безумно.

Билл Гейтс

Семейная фирма и человек, выбившийся из низов: в этих двух шаблонах — романтизированное представление о герое, разбогатевшем благодаря личным усилиям. Они уходят корнями в промышленную революцию, в формирование делового класса, почти не связанного с землевладельческой знатью, до тех пор доминировавшей в европейских политике и бизнесе. Революция, которая началась в северной Европе в конце XVIII века, создала новое поколение состоятельных людей. На угольных месторождениях, фабриках и судостроительных заводах, простирающихся от Шотландии до северной Италии, родился новый господин — инноватор, человек со средствами, оплот общества.

Семья Круппов из города Эссен в германском промышленном районе Рур стала воплощением этой новой породы людей. Их история — история компании, которая восстала из неизвестности и в какой-то момент, к счастью или несчастью, начала символизировать амбиции и ценности целой нации. Превратил эту фирму в глобального гиганта Альфред Крупп. Когда после неожиданной смерти отца он принял бразды правления (в смехотворно юном возрасте четырнадцати лет), в компании работало пять человек. Шестьдесят лет спустя, когда он умер, она была корпоративным городом-государством, обеспечивавшим жилье и питание десяткам тысяч работников и контролировавшим их жизнь. Альфред Крупп был не просто владельцем компании: он был сюзереном, который с огромной прибылью продавал оружие всем желающим. Он был и инженером-механиком, и социальным инженером, зацикленным на контроле над своей рабочей силой.

Его династия просуществовала больше столетия. Накануне Первой мировой войны, на фоне прибыльной гонки вооружений владелица компании, Берта Крупп фон Болен-унд-Хальбах, оказалась богаче кайзера[454]. Десять лет спустя Адольф Гитлер в «Майн Кампф» призывал молодежь Германии быть «твердой, как сталь Круппов»[455]. Тогда можно было сказать: Германия — это Krupp, а Krupp — это Германия. После Второй мировой войны топ-менеджеры Krupp в ходе Нюрнбергского процесса были осуждены за преступления против человечества, за использование рабского труда. Но в считанные годы их грехи были забыты. Американцы нуждались в Krupp, чтобы укрепить Германию и оградить ее от угрозы коммунизма. Компания была слишком значима, чтобы ее проигнорировать.

Самые спорные эпизоды истории династии не то чтобы замалчиваются, но особенного внимания не вызывают. Официальные корпоративные версии обращаются к фольклорным истокам фирмы. Вилла Хюгель — огромный особняк на двести шестьдесят девять комнат, который Альфред построил в конце жизни, — стала памятником власти и богатству, домом и штаб-квартирой, которому выражают почтение промышленники и политики со всего мира. Теперь она служит культурной институцией для регионального правительства. Это напоминание о том, что в течение двухсотлетней истории Krupp интересы частного бизнеса и государства постоянно переплетались.

Возвышение фирмы было постепенным и не слишком впечатляющим. Впервые имя Круппов появляется в документах в 1587 году, когда некий Арндт Крупп вступил в гильдию купцов свободного имперского города Эссен — центра добычи угля и серебра, а также военной промышленности. Оружейники там зарабатывали весьма достойно: каждый год производились тысячи ружей и пистолетов. Круппы с самого начала умело эксплуатировали вражду. Арндт прибыл в город незадолго до того, как разразилась эпидемия Черной смерти; подобно Крассу в Риме, он, не задумываясь, скупил ряд домов у семей, отчаянно спешивших бежать от чумы. Во время Тридцатилетней войны в начале XVII века его сын Антон стремительно сколотил состояние на поставках оружия как католическим, так и протестантским государствам.

Круппы стали столпами местного общества, уважаемыми членами гильдий, важными фигурами в муниципальной власти. В XVIII веке семья уже торговала товарами из колоний, в том числе табаком. В начале XIX века предводительница семьи, Хелена, купила металлургический завод, и Круппы перешли от торговли к производству. После смерти Хелены в 1810 году ее сын учредил фирму Friedrich Krupp (дав ей свое имя). С тех пор это название было неразрывно связано с судьбой Германии. Но Фридрих был неудачливым руководителем. В 1826 году, когда он умер от туберкулеза в тридцать восемь лет, все наследство в 42 тысячи талеров, доставшееся ему от матери, испарилось[456]. Первые двадцать пять лет существования фирма стабильно теряла деньги. Ввиду своей не блестящей деловой репутации Фридрих лишился всех официальных постов, которые он занимал в городе. Его потомкам пришлось переехать с одной из центральных площадей Эссена в дом бригадира на сталелитейном заводе; впоследствии этот переезд стал ключевой частью крупповского мифа.

Собирать все заново выпало юному Альфреду, которому не было и пятнадцати лет. Шестьдесят лет спустя он настаивал, что ему просто повезло, а его отцу — нет. Ощущение опасности положения и непрочности состояния побуждало его при каждой возможности пытаться расширять свой бизнес.

Учителя Альфреда обращали внимание на его интеллект, но унаследовав компанию, он вынужден был прекратить учебу и полностью посвятить себя производству стали. Потом он говорил: «Наковальня была моей школьной партой»[457]. Фридрих растратил большую часть сбережений, и семья была вынуждена жить скромно. Сначала в фирме было всего несколько сотрудников, и изрядная часть работы легла на плечи самого Альфреда. Расплавленный металл следовало переливать точно в нужный момент, иначе он охлаждался слишком быстро или слишком медленно и весь процесс шел насмарку. Один из его крупных клиентов, монетный двор Дюссельдорфа, вернул несколько дефектных заказов назад[458]. Альфред не останавливался, пока не добился точного выполнения производственной процедуры, и заставлял работников трудиться поздними вечерами.

К тщательности прибавлялась хитрость. В письмах потенциальным клиентам Альфред отчаянно пытался произвести впечатление и преувеличивал размеры завода, надеясь заполучить тот самый крупный заказ, который все изменит. Он колесил по Европе, уговаривая потенциальных покупателей. С самого начала он не отделял свою личную репутацию от судьбы компании. Доведя до совершенства дуло мушкета из катаной стали, он повез образцы в казармы, привязав их к седлу. Альфред хотел показать их офицерам, но караульные отправили его восвояси. Не сломленный неудачами, он ездил по государствам только что сформированного Таможенного союза[459]вместе с младшим братом Херманном, надеясь воспользоваться растущими рынками[460]. Он возил свои ружья и пушку по городским ярмаркам в надежде на вечно ускользающую награду — на то, что его имя запомнят.