Читать книгу - "Экспедиция надежды - Хавьер Моро"

что вакцина может не добраться до столицы, и отправил к Сальвани врача с необходимыми инструментами, а также нескольких детей, чтобы в случае гибели Сальвани вакцина все же попала в город.

В тот день Сальвани не умер, но навсегда ослеп на левый глаз. Путешествие по реке завершилось, и дальше экспедиции предстоял путь по отрогам Анд. Какое счастье все испытали, избавившись от этой давящей жары, пагубной и высасывающей все силы! Прекратились атаки москитов, и Сальвани снова мог вдыхать чистый воздух, наслаждаясь каждым глотком. Но вскоре, по мере подъема, воздух сделался более холодным и разреженным из-за недостатка кислорода. Если раньше основной помехой казалась жара, то сейчас преобладающим чувством стала усталость; отупляющее изнеможение не давало двигаться быстрее. Местные проводники научили врачей бороться с приступами горной болезни при помощи пастилы и шоколада.

Восемнадцатого декабря 1804 года на подходах к Санта-Феде-Богота группа Сальвани встретилась с Грахалесом и Лосано, прибывшими туда накануне. Грахалес и Лосано необычайно обрадовались, увидев Сальвани в живых; они не только волновались за его здоровье, но и искренне восхищались им и питали к нему глубокое уважение. Он ни разу не позволил себе резкостей или невнимательности по отношению к подчиненным, чем постоянно грешил Бальмис. Житейские невзгоды закалили его; чем хуже он себя чувствовал, тем большую стойкость и выдержку демонстрировал.

Местные жители встретили их с восторженным энтузиазмом. Со всех амвонов священники славили подвиг участников экспедиции и призывали к вакцинации. Вице-король отвел под прививочную кампанию большой зал в больнице Сан-Хуан-де-Диос, но Сальвани воспротивился:

– Ваше превосходительство, боюсь, будет неправильно, если люди станут связывать прививки с мыслями о болезни и смерти.

Первым делом, чтобы подать добрый пример, Сальвани вакцинировал вице-короля и всю его семью. И он не только организовал Совет по вакцинации, но замахнулся и на более серьезные новшества, основав Совет по общественному здравоохранению: в его цели входила забота о здоровье общества в целом, поскольку, помимо оспы, бытовали и прочие смертельные заболевания, такие как желтая лихорадка. Когда восьмого марта 1805 года, почти через восемь месяцев после отправления из Картахены, группа Сальвани покидала Санта-Фе-де-Богота, муниципальные власти подсчитали, что количество вакцинированных составило поразительную цифру в пятьдесят три тысячи триста двадцать семь человек.

52

Когда волна гнева против Бальмиса немного улеглась, Исабель Сендаль представила себе возвращение в тот мир, который она оставила; ей вспомнилось униженное положение одинокой матери, предрассудки, заставляющие ее сына страдать из-за внебрачного происхождения, унылое нищенское прозябание в приюте в Ла-Корунье. Ей не хотелось возвращаться, хотя, вне всяческих сомнений, дон Херонимо Ихоса был бы счастлив видеть ее снова. Помимо прочего, ей пришлось бы провести немало времени на Кубе в ожидании корабля, идущего в Испанию, а это означало неминуемую угрозу в лице дона Сантьяго.

Было и третье соображение: негоже нарушать договоренность, а Бальмис свою часть обязательств выполнил: сделал ее «доньей Исабель». Что бы подумали Игнасия или Хакобо, которые всегда учили ее блюсти данное слово? Или Сальвани? Недавно пришли новости о его полном превратностей путешествии, о кораблекрушении и прибытии в Санта-Фе-де-Богота. Но это было официальное сообщение, ничего личного в нем не звучало, за исключением перечисления пережитых бедствий. Главное – это тот факт, что все добрались живыми. Итак, что бы сказал Сальвани, если бы Исабель разорвала свой договор с экспедицией? Ее борьба с Бальмисом означала бы борьбу с Сальвани, с погибшей от оспы матерью, с доньей Марией-Хосефой Ихоса, со всеми жертвами пагубного недуга, которые встретились ей на жизненном пути. И также с двумя подкидышами из Мадрида, двенадцатью сиротами из Ла-Коруньи и пятью безобразниками из Сантьяго, отнявшими у нее столько времени и сил. Договор был заключен в ее сердце, а сердце принадлежало детям и экспедиции.

Бальмис с облегчением выдохнул, завидев Исабель в окружении воспитанников при посадке в лодку, которая должна была переправить их на рейд, где стояла «Мария Пита». «Слава Всевышнему, она не упала в объятия этого богатея дона Сантьяго», – подумал Бальмис. Исабель едва кивнула ему и сразу прошла в свою каюту. Хорошая жизнь закончилась. На прощание маркиз де Сомеруэлос пригласил ее на ужин, где присутствовала его супруга с подругами, помогавшими Исабель сменить гардероб. Больше она никогда не станет носить черное, Галисия осталась далеко позади. Ужин при свечах был сервирован в великолепном саду, вокруг без устали сновали лакеи в ливреях. То, что Исабель отвергла всемогущего представителя гаванской знати, привлекало к ней интерес и наделяло ореолом загадочности для одних; другие же считали ее недалекой галисийской крестьянкой, упустившей свое счастье по причине недоумия. В любом случае ее было сложно понять. И ведь никто из них даже представить себе не мог, что творится в ее сердце!

Когда на палубе «Марии Питы» Исабель увидела новое пополнение – трех девочек-рабынь и юного барабанщика, – у нее душа ушла в пятки. Девочки держались за руки и рыдали, потому что не хотели разлучаться с родными.

– Вы скоро вернетесь, на этом же корабле… – попыталась их утешить Исабель.

Это была ложь во спасение: девчушки были товаром, и Исабель знала, что Бальмису, дабы восполнить свои потери, придется продать их тому, кто предложит лучшую цену.

Едва подняли якорь, Бальмис сделал прививку двум девочкам. Они перепугались, увидев ланцет. Сколько им ни объясняли, бедняжки все равно считали, что их используют для черной магии. Исабель как могла утешала их, поселила в своей каюте и глаз с них не спускала всю дорогу, охраняя от похотливых взглядов матросов. Судно неспешно продвигалось под слабым попутным ветром, жара усиливалась. От зноя и качки обстановка на борту накалилась.

Несколько мальчишек, осатанев от скуки, начали задирать барабанщика – стройного, как тростинка, мулата; он двигался плавно, словно танцуя под ритм своих барабанов.

– Ты не негр, ты белый, как мы, сейчас сам увидишь!

Все вместе они столкнули беднягу в трюм и спрятали около отстойника. На этот раз ни Кандидо де ла Каридад, ни Бенито не принимали участия в этой варварской выходке. Верховодил парень по имени Гонсало, который до этого случая не был замечен в дурном поведении.

– Теперь я здесь главный, – заявил он, подражая Кандидо, и подошел к мулату с куском пакли в руках. – Сейчас я сотру с тебя краску.

Он тер паклей лицо мальчика, пока остальные держали его, зажав ему рот. Раззадорившись под науськивания приятелей, Гонсало потерял контроль над собой и начал скрести так рьяно, что до крови содрал кубинцу кожу.

– Если вылезешь отсюда или позовешь на помощь, я тебе все тело почищу, – пригрозил Гонсало.

Целый день несчастный барабанщик просидел