Читать книгу - "Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов"

Так, Горяев показал, что Борщев «отличался особым зверством в отношениях с арестованными, которых он систематически избивал». Бывший надзиратель внутренней тюрьмы АзНКВД А. Тагиев назвал Борщева среди тех, кто особенно жестоко избивал арестованных.

Начальники 3, 4, 5 и 11 отделов Управления государственной безопасности НКВД Азербайджанской ССР обязаны были вторые экземпляры всех протоколов допросов арестованных представлять Борщеву, как заместителю наркома внутренних дел республики. Это делалось для того, чтобы Борщев в любой момент мог проинформировать Багирова по интересовавшим его вопросам. Следовательно, информацию об обстановке в наркомате внутренних дел республики Багирову давал Борщев. В связи с этим крайне неубедительным выглядело утверждение Борщева, что он не был близок Багирову.

Борщев утверждал списки лиц, подлежавших аресту, а также списки дел, направлявшихся на рассмотрение тройки.

В судебном заседании было рассмотрено дело по обвинению бывшего председателя Арбатанского сельсовета А. Мехтиева, арестованного Борщевым и Маркаряном и ложно обвиненного в подготовке террористического акта в отношении Багирова. Обвинительное заключение по этому делу подписал Маркарян, а Борщев написал на обвинительном заключении свою резолюцию: «Согласен». Дело Мехтиева было направлено на рассмотрение тройки, по решению которой Мехтиева расстреляли.

После этого Борщев заявил, что он «некоторую причастность имел к фальсификации дел». Исследование предъявленных Борщеву обвинений подтвердило его участие в фальсификации многих дел, в том числе и дел на старых членов партии. С его участием были сфальсифицированы дела на упоминавшихся И.В. Ульянова и И.И. Анашкина.

Отмечу, что Анашкин 17–27 апреля 1926 г., то есть ровно за 30 лет до процесса Багирова в составе Военной коллегии Верховного Суда СССР участвовал в рассмотрении дела правого эсера Ф.А. Фунтикова, бывшего главы контрреволюционного Закаспийского правительства, имевшего самое непосредственное отношение к казни 9 ашхабадских и 26 бакинских комиссаров. Анашкин прошёл большой революционный путь. Он неоднократно подвергался репрессиям со стороны царского правительства, командования английских войск, мусаватистов. Теперь же он был признан виновным в том, что являлся участником антисоветской террористической организации правых и по приговору Военной коллегией Верховного Суда СССР от 30 декабря 1937 г. расстрелян. Обвинительное заключение по делу Анашкина И.И. утвердил Борщев.

Борщев же утвердил постановление об избрании меры пресечения и обвинительное заключение по делу Аграфены Ивановны Анашкиной — жены И.И. Анашкина. Им было также подписано постановление на арест Лидии Анашкиной — дочери И.И. Анашкина.

Борщев участвовал в фальсификации дела председателя Сальянского райисполкома Хасаева, обвинявшегося в том, что он руководил «Сальянским филиалом азербайджанской контрреволюционной повстанческой организации». Борщев участвовал в допросах Хасаева, утвердил постановление о предъявлении ему обвинения. Свидетель А.С. Антадзе, содержавшийся в одной камере с Хасаевым, показал, что Хасаева избивали так, что тот не мог сидеть.

После излечения Хасаева снова продолжали избивать. Однажды после допроса его принесли в камеру на носилках, поскольку он не мог идти.

Участвуя в фальсификации дел на работников нефтяной промышленности, Борщев подписал ордера на арест управляющего трестом «Сталиннефть» Али Мурада Бейли, работников треста «Азгаз» Кутилова, Бабаяна, Маргулова, Недопекина, бывшего главного геолога треста «Молотовнефть» Бахишбека Султанова. Борщевым же было утверждено обвинительное заключение по делу Б. Султанова, обвинявшегося в совершении тяжких государственных преступлений. Причём, утверждая этот важнейший процессуальный документ, с материалами дела Султанова, как показал Борщев, он не знакомился, а довольствовался лишь докладом сотрудника АзНКВД, который расследовал данное дело. По другим делам при утверждении обвинительных заключений он поступал так же.

Из этого следует, что никакого значения материалы дела для принятия решения о дальнейших действиях фактически не имели, поскольку, как было заведено, арестованный по существу признавался виновным до того, как его арестовывали. Поэтому, стоило ли обращать особое внимание на то, как оформлялись доказательства «виновности» арестованного лица.

Борщев утвердил и постановление о предъявлении дополнительного обвинения во вредительстве, террористической и диверсионной деятельности управляющему трестом «Азнефтемаш» Юдовичу, подписал ордера на арест слесаря Потта, механика Ершова, инженера Степанянца, которые затем были расстреляны. Борщев также подписал ордера на арест инженера треста «Каганович-нефть» Манунтиновича и заведующего трубной базой того же треста Столпиевского.

О том, как велось следствие по делам работников нефтяной промышленности Азербайджана, красноречиво свидетельствует такой трагический факт. Арестованный управляющий трестом «Азгаз» Путилов, когда его допрашивал следователь Окудняев, не выдержав истязаний, которым он подвергался, выбросился из окна, и разбился насмерть. Никого за случившееся к ответственности не привлекли.

В суде исследовалась аттестация Борщева, подписанная наркомом внутренних дел республики Сумбатовым. В ней отмечалось: «В сентябре 1936 года им (Борщевым — Н.С.) лично была вскрыта и ликвидирована ленкоранская группировка мусаватистов-провокаторов, проникших в ряды компартии Азербайджана в подпольный период и создавших в провокаторских целях из мусаватистов «большевистскую» организацию «Гуммет», а впоследствии за советский период занимавшихся к-р националистической агитацией и пропагандой.

По делу арестовано 11 человек, в том числе 2 члена ЦК АКП/б/.

Под его непосредственным руководством и личном участии сейчас разворачивается следствие по ликвидации крупнейшей мусаватистской к-р повстанческой организации, связанной с Ираном и занимавшейся вредительством в сельском хозяйстве (колхозах, МТС и т. д.). По этому делу в данное время арестовано 195 человек, из них на 80 человек дело следствием закончено и в данное время идёт судебный процесс.

Должности соответствует. Достоин досрочного присвоения звания «майора» государственной безопасности».

Борщев заявил в суде: «Запись в аттестации от начала до конца ложная». Понятно, почему он так заявил. В приведённой аттестации достаточно полно отражены «достоинства» Борщева, которые позволили ему занимать высокие должности в органах государственной безопасности. Борщев проявлял также завидную активность в возбуждении новых дел, которые, разумеется, тоже фальсифицировались. Так, по его инициативе было начато расследование дела о «запасном правотроцкистском центре контрреволюционной националистической организации» в Азербайджане.

Давая оценку своим действиям, вмененным ему в вину, Борщев в суде показал: «Я признаю свою вину не только в том, что подписывал бумаги, но не могу признать себя виновным в том, что находился во вражеской связи с какой-то группой, что я был сознательным врагом.

Работая в АзНКВД, я в какой-то мере был участником всей той вражеской работы, проводимой Багировым. Я виноват также в применении незаконных методов следствия, но я никакой другой власти, кроме Советской, никогда не служил».