Читать книгу - "Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов"

Конечно, нельзя сказать, что Багиров не был заинтересован в нормальном функционировании электростанции. Вместе с тем, весь ход судебного разбирательства подтверждал, что главным для Багирова была борьба с «врагами народа», пробравшимися во все отрасли народного хозяйства, а также в партийные органы. Эту борьбу он вёл, попирая все нормы закона, человечности, нравственности.

Горькая чаша необоснованных репрессий не минула и руководящих работников комсомола Азербайджана. С ведома и санкции Багирова в 1937–1938 гг. были арестованы секретари ЦК ЛКСМ Азербайджана А.А. Маркаров, А.С. Султанов, Д.Д. Белиев, секретарь Бакинского горкома ЛКСМ И.А. Осташко, секретари райкома Н.В. Лебедев, В.И. Нестеров-Митрошин, Л.Х. Коновалов, инструктор ЦК ЛКСМ Азербайджана П.П. Можнов, заведующие отделами горкома ЛКСМ Делерзон, Корветин, Мусаэлов, бывший редактор газеты «Бакинский комсомолец» Я.П. Каминский и другие. Руководители комсомольских организаций Азербайджана обвинялись в принадлежности к «молодёжной контрреволюционной троцкистской организации».

Как заявил в суде Багиров, у него не возникало и мысли, что комсомольцы, выросшие в условиях Советской власти, могут стать врагами советского народа. Значит, вполне обоснованно можно утверждать, что Багиров и с комсомолом «боролся», преследуя какие-то свои личные цели. Очевидно, сугубо карьеристские, низменные, бесчеловечные: быть наверху любыми средствами, взбираясь на этот верх по трупам невиновных, уничтоженных при его активном участии.

В суде был допрошен бывший второй секретарь ЦК ЛКСМ Азербайджана с 1935 г. А.А. Маркаров.

Его арестовали 7 ноября 1937 г. и поместили в одиночную камеру. Через несколько дней Маркарова на допрос вызвал нарком внутренних дел республики Сумбатов и стал требовать от него «разоружиться», назвать «20–30 человек своих сообщников». Поскольку Маркаров отказался дать такие показания, Сумбатов ударил его пряжкой ремня по голове, а затем ногой в живот. Следователи Цинман и Клименчич стали жестоко избивать его. Били до потери сознания. Облили водой, перенесли в другую комнату, и эти следователи вновь стали убеждать Маркарова дать показания о наличии в Азербайджане контрреволюционной молодёжной организации, которой руководят из Москвы.

В результате избиений Маркаров вынужден был оговорить себя и ещё 3–4 человек, которые якобы участвовали в контрреволюционной организаций, ставившей своей целью разложение молодёжи, реставрацию капитализма. Затем он отказался от этих показаний. Хотя сколько-нибудь объективных доказательств не было, тем не менее Маркаров, на основании постановления Особого совещания был лишен свободы на 5 лет.

Бывший инструктор ЦК ЛКСМ Азербайджана П.П. Можнов в своих показаниях привел данные, свидетельствующие, как собирались «доказательства» виновности А. Косарева в совершении им тяжких преступлений.

Можнов был арестован в феврале 1938 г. Ему предъявили стандартное обвинение в том, что намеревался совершить террористический акт в отношений Багирова. В течение пяти с половиной месяцев его били, на продолжительное время ставили на «стойки», применяли другие изуверские способы истязаний. Можнов требовал встречи с Багировым, наивно полагая, что тот не знает о творившемся беззаконии. Следователь же объяснил, что его, Можнова, арестовали по указанию Багирова и именно по заданию последнего громят «ЦК комсомола, весь состав которого является контрреволюционным, террористическим».

Можнова допрашивали в кабинете наркома внутренних дел. В этом допросе участвовали Атакишиев и Маркарян. От него требовали дать показания на секретаря ЦК ВЛКСМ А.В. Косарева. В связи с отказом сделать это, его жестоко избили и заставили подписать какую-то бумагу. После этого отправили в Москву. Там Можнов отказался от показаний, которые были отражены в последнем протоколе допроса. Его снова стали избивать и требовать показаний на Косарева и других руководящих работников комсомола.

Далее Можнов показал: «На втором или третьем допросе я увидел у Райзмана (следователя — Н.С.) на столе папки с делами на Косарева, который выступал в Большом театре на торжественном заседании, посвященном 20-летию ВЛКСМ (это было 29 октября 1938 года). Я был поражён: Косарев выступает, а на него уже заведено дело. На мой недоуменный вопрос следователь Райзман ответил короткой фразой: «Пусть пока погуляет».

Этой фразой Райзмана ярко проиллюстрирован механизм фабрикации дел в отношении лиц, неугодных сталинской системе.

Можнов показаний на Косарева не дал, хотя его жестоко избивали, добиваясь нужных следствию показаний. Дело Можнова неоднократно направлялось на рассмотрение в военные трибуналы, которые возвращали это дело на дополнительное расследование. В суде оно так и не рассматривалось. Можнова лишили свободы сроком на 5 лет на основании постановления Особого совещания. В 1949 г. за то же «преступление» Можнова сослали в Красноярский край. Из ссылки он вернулся только в 1954 г.

В суде допрашивали также бывшего секретаря Бакинского городского комитета комсомола И.А. Осташко и бывшего редактора газеты «Бакинский комсомолец» Я.П. Каминского.

Как показал Осташко, к началу 1938 г. из одиннадцати членов бюро Бакинского горкома партии оставались нерепрессированными только трое: Багиров, Касумов и он, Осташко. На заседаниях бюро Бакинского горкома партии, проводившихся совместно с бюро ЦК КП/б/ Азербайджана, поскольку не было кворума, «члены бюро сидели и думали, чья же очередь подошла быть арестованным, ибо достаточно было одного слова Багирова, чтобы арестовали человека».

Вот такая обстановка была создана в Азербайджане, да и не только там, в годы разгула сталинщины.

20 марта 1938 г. в помещении ЦК АКП/б/ состоялся пленум Бакинского горкома комсомола. Открыл его не Осташко — первый секретарь горкома ЛКСМ, а Багиров, который сразу же заявил, что Осташко и редактор газеты «Молодой рабочий» Делерзон — враги, и поэтому они не могут находиться на ответственной комсомольской работе. Их вывели из состава Бакинского городского комитета комсомола, а затем арестовали.

От Осташко, которого жестоко избивали, требовали дать показания о его преступной, связи с Косаревым и Постышевым. Он их не дал. В одном из допросов участвовал Багиров, который требовал от Осташко признаться в контрреволюционной деятельности. В ответ на отказ сделать это, Багиров избил Осташко — наносил удары кулаками в лицо. Два сотрудника НКВД держали при этом Осташко за руки.

Осташко рассказал и о таком эпизоде, происшедшем на допросе его Григоряном. Несмотря на избиения, Осташко ни в чем не признавал себя виновным. «Григорян сказал мне, что я не дурак, ибо дураков они не сажают, и должен понимать, что если он, Григорян, не будет требовать от меня показаний, которые ему нужны, то его тоже посадят», — показал Осташко.

Сейчас известно, что арестовывали и работников НКВД, которые фальсифицировали уголовные дела, судили их и многих расстреляли. Такова была система.

Сначала Осташко был осуждён военным трибуналом Закавказского военного округа к 10 годам лишения свободы. Приговор в отношении Осташко был отменен Военной коллегией Верховного Суда СССР, и дело было направлено на новое расследование. Которое, однако, проведено не было: на основании постановления Особого совещания при НКВД СССР Осташко лишили свободы на 8 лет, а в 1949 году его снова арестовали и направили в бессрочную ссылку.