Читать книгу - "Патриарх Сергий - Михаил Одинцов"

В этой ситуации Сергий, как и ранее патриарх Тихон, не уклонился от тяжкого жребия, посланного ему судьбой. Он сделал шаг навстречу власти осознанно, а не в малодушном стремлении извлечь какие-либо личные блага. Сделал шаг, который лично ему не мог принести славы и почета, но давал шанс выжить всем тем, кто был рядом с ним, кто пришел в церковь в эти и последующие годы, и вместе с тем не дал бы прерваться тысячелетней нити православия на Руси. Наверняка он не однажды вспоминал при этом патриарха Тихона, говорившего в период поиска компромисса с Советским государством: «Пусть имя мое погибнет в истории, только бы церкви была польза».

С подпиской о невыезде из Москвы 30 марта 1927 года Сергий был освобожден из четвертого своего тюремного заключения послеоктябрьского периода. Он жил в Москве, в Сокольниках, в том самом доме, что был присмотрен для патриарха Тихона и органов высшего церковного управления при нем. Здание патриаршей резиденции в Сокольниках вновь становилось центром возрождающейся церкви. 7 мая, после передачи архиепископом Серафимом своих таких нежданных для него полномочий, Сергий вновь принял бразды церковного правления.

Весна и лето 1927 года ушли на то, чтобы завершить работу над прошлогодним проектом обращения к пастве и получить разрешение на легальное действие Синода. 7 мая Сергий обращается с ходатайством в НКВД о легализации церковного управления. 16 мая — просит разрешение на проведение совещания епископов для обсуждения состава Синода и текста декларации.

…Вечером 18 мая в доме по улице Короленко собрались приглашенные митрополитом Сергием Страгородским иерархи: митрополит Тверской Серафим (Александров), архиепископ Вологодский Сильвестр (Братановский), архиепископ Хутынский Алексий (Симанский), архиепископ Костромской Севастиан (Вести), архиепископ Звенигородский Филипп (Гумилевский), епископ Сумский Константин (Дьяков).

— Архипастыри и пастыри, — взял слово хозяин дома, — я просил вас собраться по чрезвычайному обстоятельству. На глазах наших нестроения в жизни церковной. После смерти нашего смиренного патриарха Тихона нет покоя ни среди мирян, ни среди пастырей, ни среди иерархов. Митрополит Петр от нас далеко… церковь распадается, и надо что-то делать. Я предлагаю образовать при мне, как временном заместителе первого епископа Российской православной церкви, вспомогательный орган — Синод. Надеюсь на вашу поддержку и что вы не откажетесь войти в состав Синода.

— Но надо ли возвращаться к синодальным временам? — первым задал вопрос архиепископ Сильвестр.

— Владыко Сергий, — заговорил митрополит Серафим, — вы упомянули о митрополите Петре, но он знает ли о вашем намерении?

— Да как же так, — подал голос архиепископ Филипп, — почему среди нас нет митрополита Ярославского Агафангела, который в двадцать втором году самим почившим патриархом назван первым местоблюстителем?

— Позвольте и мне задать вопрос, — проговорил архиепископ Алексий. — Известно, что митрополит Петр основал особую коллегию для управления церковью, в которую вошли высокопреосвященнейший Арсений Новгородский и преосвященный Григорий, ныне раскол учинивший. И как тут быть?.. Не станем ли мы, с одной стороны, выглядеть узурпаторами церковной власти, а с другой — потачниками раскольникам?

Вопросы прозвучали, и все присутствовавшие обратили взоры к Сергию Страгородскому, ожидая ответов, разъяснений и пояснений.

— Действительно, — приподнявшись из-за стола, начал ответную речь Сергий, — трудностей у нас много. Но я бы не созывал вас, если бы не имел твердых оснований и уверенности в том, что мы приступаем к верному делу. Недавно я получил письмо от митрополита Петра из пермской тюрьмы. Он выздоравливает после тяжкой болезни и сообщает, что ранее созданная им коллегия упразднена, поскольку митрополит Агафангел по немощи своей не принял на себя исполнения обязанностей патриаршего местоблюстителя. А архиепископ Григорий, учинитель смуты, больше не находится в каноническо-молитвенном общении с церковью. Что до митрополита Арсения, то прошу преосвященного Алексия уточнить.

— Но почему же все-таки избрана синодальная форма управления? Разве мы не можем вернуться к решениям Московского собора 1917–1918 годов? — вновь подал голос архиепископ Сильвестр.

— Да, владыко, не можем. Напомню, что тогда на проведение Собора гражданская власть, пусть уже и не самодержавная, давала свое разрешение. Нынешняя же власть, советская, к такой форме устройства церкви относится отрицательно. Потому всякая наша попытка пойти по этому пути обратит нас в «нелегалов контрреволюционеров» и обернется репрессиями против иерархов, духовенства и мирян.

— Владыко, — вступил в разговор митрополит Алексий Симанский, — правильно ли я вас понимаю, что нынешняя избранная форма правления не есть, по вашему мнению, ни лучшая, ни окончательная?

— Именно так. И обратите внимание, в названии формирующегося органа не случайно указано «патриарший» Синод. Для нас важно, чтобы организовался устойчивый центральный орган управления, известный и принимаемый на местах и собирающийся по несколько раз в сессию на свои пленумы. Так как церковная жизнь не ждет и требует от центра распоряжений иногда немедленных, то их будет принимать заместитель патриаршего местоблюстителя совокупно с теми иерархами, которых можно будет привлечь в данное конкретное время.

— Мне это напоминает порядки, существовавшие у нас в допетровское время и существующие и ныне в некоторых автокефальных православных церквях, — подал голос митрополит Серафим.

— Вы абсолютно правы, — продолжил объяснение Сергий Страгородский. — Там, где первый епископ привлекает к церковному управлению тех, кого может, и тем самым приближает церковное управление к соборной форме, к совместному соучастию иерархии в общецерковных делах. Бог даст, придет время, когда от такой формы мы легко сможем перейти и к патриаршеству. По вашей просьбе я написал письмо митрополиту Арсению в место его ссылки в Туркмению. Однако письмо вернулось с указанием, что адресат выбыл в неизвестном направлении. Но по прежней моей переписке от прошлого года устанавливается, что Арсений дал свое принципиальное согласие на вхождение в состав проектируемого тогда Синода. Так что можно считать, что он с нами. Как только будет установлена с ним связь, мы получим от него и письменное подтверждение.

— Синод, — продолжил Сергий, — не уполномочен заменить единоличное возглавление Российской церкви. Он исполняет вспомогательную функцию, будучи при мне, и полномочия его проистекают из моих и вместе с моими заканчиваются. Еще раз уточню о позиции митрополита Петра относительно митрополита Агафангела. Вот… — Сергий перебрал лежащие перед ним листки и взял один из них в руки, — процитирую слова из письма митрополита Петра: «Я подтвердил митрополиту Агафангелу передачу ему местоблюстительских прав и обязанностей, причем обусловил тем, что в случае отказа митрополита Агафангела от восприятия власти или невозможности ее осуществления права и обязанности патриаршего местоблюстителя возвращаются снова ко мне, а заместительство — к митрополиту Сергию».

— Теперь все ясно… Мы понимаем… Принимаем, — раздалось со всех сторон.