Читать книгу - "Император Наполеон - Николай Троицкий"

Cигналом к началу военных приготовлений стал для России и Франции австрийский брак Наполеона. «Новость сия, - свидетельствовал находившийся тогда в Петербурге идеолог феодальных коалиций Жозеф де Местр, - повергла все умы в ужас: и действительно, я не представляю более страшного удара для России»^[746]. «Умы» политиков не только России и Франции, но и всей Европы поняли, что «новость сия» означает поворот внешнеполитического курса Франции с России на Австрию и неизбежно сулит скорую войну против России. Наполеон не хотел этой войны. С момента своего прихода к власти он всегда стремился к миру и союзу Франции с Россией. Ни в 1805, ни в 1806 - 1807 гг. не поднимал он меч против нее первым. Теперь же воевать с Россией было для него еще более нежелательно. по-прежнему, с 1808 г., почти половину его солдат (до 400 тыс.!) отвлекала на себя Испания. Кроме того, в разных концах Европы он держал гарнизоны, следившие за соблюдением континентальной блокады. Поход в Россию был нежелателен для Наполеона еще и потому, что пришлось бы оставлять в тылу весь континент, роптавший против его просвещенного деспотизма. Наконец, учитывал он и пространства России (равные почти 50 Испаниям), тяготы ее климата, бездорожья, социального варварства, узаконенного крепостным правом. Уже перед отъездом в поход против России он признался своему министру полиции и бывшему послу в Петербурге Рене Савари: «Тот, кто освободил бы меня от этой войны, оказал бы мне большую услугу»^[747].

Все доводы против войны с Россией обрели для Наполеона особую, казалось бы неодолимую силу, после того как 20 марта 1811 г. случилось самое важное, поистине судьбоносное событие в его личной жизни: родился его сын, законный наследник, продолжатель династии Бонапартов.

Когда Мария-Луиза забеременела, не только оба супруга, но и весь императорский двор, все родственники и соратники императора пребывали в ожидании. Наполеон, интуитивно уверенный в том, что родится сын, беспокоился только о самочувствии жены при возможных осложнениях во время родов. Она же боялась не только опасности, грозящей при родах ей и ее младенцу, но и разочарования, которое вызвало бы у императора и вообще у всех французов рождение не наследника - сына, а дочери.

Когда вечером 19 марта 1811 г. над Парижем зазвонил большой колокол собора Нотр-Дам, горожане поняли: у императрицы начались роды^[748]. Все уже знали, ибо накануне было объявлено, что если родится дочь, последует артиллерийский салют из 21 залпа, а если сын - из 101 залпа. Когда прозвучал 21 залп, наступила долгая пауза. С тем большим ликованием парижане услышали еще 80 залпов, которые оповестили мир о том, что династия Бонапартов обрела законного наследника.

Долгожданный наследник рождался в невыносимых муках матери. Доктор Антуан Дюбуа с отчаянием признался Наполеону, что никогда не видел столь тяжких родов. «Спасайте мать! - сказал ему император. - Мы с нею сможем завести других детей». Доктор взялся за щипцы. Цитирую далее Франца Герре: «Увидев в руках доктора этот инструмент, вполне подходящий для камеры пыток, Мария-Луиза закричала душераздирающим голосом. Ей представилось, что сейчас она будет принесена в жертву ради наследника! Наполеон прибежал ее успокоить, а потом пулей вылетел из комнаты, не в силах наблюдать за работой Дюбуа. Через двадцать шесть минут доктору удалось захватить головку младенца. Роды продолжались двенадцать часов. 20 марта в 9 часов утра императрица разрешилась от бремени мальчиком»^[749].

Наполеон был на седьмом небе от счастья. Доктора Дюбуа он засыпал щедрыми наградами, пожаловал ему крест кавалера Почетного легиона, титул барона и гонорар в 100 тыс. франков. 9 июня с необычайной пышностью прошел в соборе Нотр-Дам официальный обряд крещения новорожденного. Он был титулован как Римский король и получил имя из четырех составляющих: Наполеон Франсуа Жозеф Карл: первое - в честь отца; второе - в честь деда со стороны матери (австрийского императора Франца Габсбурга), который был первым крестным; третье - в честь второго крестного, испанского короля Жозефа Бонапарта; четвертое - в память о дедушке со стороны отца, Карло Буонапарте. Обряд был обставлен патетически. «Римский король выступал в роли младенца Иисуса, императрица Мария-Луиза - в роли Богоматери, а император Наполеон, естественно, олицетворял Бога - Отца, сошедшего с небес, чтобы объявить народу: “Вот Мой сын, на которого снизойдет вся Моя благодать”»^[750].

Торжества по случаю рождения, а затем и крещения наследника династии Бонапартов сопровождались буйным ликованием народных масс и боязливым ропотом малочисленной оппозиции не только в Париже и по всей Франции, но и повсюду, где Наполеон царил, - в Риме и Милане, в Амстердаме и Зальцбурге, в Эрфурте и Варшаве. Радовалась и Вена: Франц I «устроил гала - представление в императорском дворце и бесплатные спектакли для публики во всех театрах»^[751], а горожане любовались иллюминацией венских улиц. В Веймаре великий И. В. Гёте написал стихотворение «Ее величество императрица Франции», в котором воспел рождение сына Наполеона как залог мира^[752].