Читать книгу - "Миф. Греческие мифы в пересказе - Стивен Фрай"

Раздувшись от неимоверного самомнения и спеси, Ниоба любила рассказывать кому ни попадя, до чего она важная персона и какая у нее царственная и божественная родословная.

— О, по материнской линии я восхожу к Тефиде и Океану — которые из первого поколения титанов, ну вы понимаете. По отцовской линии у меня, конечно, ТМОЛ, самое высокородное из всех лидийских горных божеств. Мой дорогой супруг Амфион — сын Зевса и Антиопы, дочери царя НИКТЕЯ, сына одного из первородных фиванских спартов, выросших из драконьих зубов. В общем, мои любименькие сынки и дочки вполне могут похвастаться выдающейся, правомочно будет сказать, родословной среди всех семейств на свете. Хвастаться я им, разумеется, не позволю. Породистые никогда не кичатся.

Подобная глупость была бы лишь слегка огорчительной, не решись Ниоба сравнивать себя с титанидой Лето, матерью богов. В тот самый день, когда народ Фив собирался, как всегда ежегодно, воспеть хвалу Лето и поведать историю о чудесном рождении Артемиды и Аполлона на Делосе, — в тот самый день, священный для титаниды и ее чести, — Ниоба пустила в ход высокомернейшую артиллерию.

— То есть я, конечно, первая признáю, что милые близнецы Лето, Артемида и Аполлон, очаровательны и совершенно божественны, само собой. Но всего двое? Девочка и мальчик? Небеси, как она вообще может называться матерью, ума не приложу. И кто сказал, что среди моих семерых сыновей и семи дочек не окажется одного-другого — да кабы не все они, — кто вознесется до божественного и бессмертного?^[195] При их-то родословной, думаю, это вполне вероятно, а? С моей точки зрения, чествование подобной ленивой, вульгарной и неплодотворной матери, как Лето, — ужас до чего дурной вкус. На будущий год я приму меры, чтобы этот праздник вообще отменили.

Когда Лето донесли о том, что эта фиванская выскочка оскорбила ее подобным манером и посмела равнять с ней себя, Лето ударилась в слезы прямо при сочувствующих детях-близнецах.

— Эта ужасная, хвастливая, спесивая женщина, — давилась она рыданиями. — Назвала меня ленивой, потому что у меня всего двое детей… Сказала, что я неплодотворна… и вульгарной меня назвала. Сказала, что не даст народу Фив отмечать мой п-п-праздник…

Артемида обняла ее, а Аполлон расхаживал туда-сюда, колотя кулаком в ладонь.

— У нее четырнадцать деток, — стенала Лето, — а я, значит, по сравнению с ней негодная…

— Хватит! — сказала Артемида. — Идем, брат. Она расстроила нашу маму до слез. Пора этой женщине узнать, что такое слезы.

Артемида с Аполлоном отправились прямиком в Фивы, где разыскали всех детей Амфиона и Ниобы. Артемида пристрелила семь дочерей серебряными стрелами, Аполлон — всех сыновей золотыми. Когда Амфиону сообщили об убийстве, он покончил с собой, упав на меч. Ниоба загоревала безутешно. Бежала в отчий дом и укрылась на склонах горы Сипил. При всем ее снобизме, какой бы неосмотрительной, гордой и нелепой ни была она, ужасно видеть такое убийственное, сокрушительное горе. Самим богам не хватило сил слушать ее непрестанные стенания, и ее превратили в камень. Но даже скале не удалось сдерживать такие слезы. Плач Ниобы просочился слезами сквозь камень, и они полились каскадным водопадом с горы.

Те, кто навещает Сипил, ныне именуемую горой Спил, видит скальное образование, в котором угадываются черты женского лица. По-турецки эта скала называется Ağlayan Kaya, или «Плачущий камень»^[196]. Он нависает над городом Маниса — таково современное название Танталиды. Воды, что струятся из той скалы, будут литься в вечной скорби.