Читать книгу - "Духовная прародина славян - Михаил Серяков"

Следует отметить, что различные предания подчеркивают, что Кузьма-Демьян или иногда замещающие их в данном сюжете Борис и Глеб выковали самый первый плуг. Об общеславянском происхождении данного мифа говорит и болгарское предание, согласно которому именно Дедо-Господь научил людей орать и ткать[415]. Образ болгарского Дедо-Господа великолепно соответствует представлениям о Свароге как о старшем боге, отце прародителя славян бога солнца Дажьбога. О высоком божественном статусе первого пахаря свидетельствуют и польские колядки, в которых присутствует следующий мотив: «В поле (во дворе, на горе) пашет золотой плуг, за ним ходит сам пан Езус, святые помогают, а Божья Матерь носит работающим обед и просит бога послать богатый урожай хозяину этого поля»[416]. С другой стороны, записанные на Украине в начале XX в. различные предания однозначно называют Кузьму-Демьяна не только первым кузнецом, но и первым пахарем на свете: «Гадають, що Кузьма й Демьян були пaxapi «адамовськi»; «Я чув iз старих людей, що Кузьма-Демьян, це першi на землi були орачi, — ще нiде нiхто не орнув i пальцем на землi, як вони проорали першу борозну на землi без коний i без волiв, — першi хлiбороби. А тому ix назвали святыми»; «Про Кузьму й Демьяна в нас ходять оповщання, що К. i Д. первi на землi винайшли як орать»; «Тодi ще нiде не було плугiв; вони першi його видумали»; «То iм так бог дав — кувати плуга та ярма»[417]. Эта же черта отмечается и в одном из вариантов змееборческого мифа: «В незапамятные времена послал Бог на народ козацкий страшного змея, опустошавшего край. Владетель той земли условился с чудовищем ежедневно давать ему на пожирание одного юношу, по очереди из каждого семейства. Через сто лет пришла очередь на царского сына. Напрасно весь народ предлагал взамен своих детей. Змей не согласился, и царевича отвезли на урочное место. Там явился царевичу ангел, приказал бежать от змея… На четвертый день, уже изнемогая от усталости, увидел он перед собою кузницу, где св. Глеб и Борис ковали первый плуг для людей этой страны; вбежал туда, а святые захлропнули за ним железные двери. Змей, когда ему не захотели выдать юношу, трижды лизнул языком двери, а за четвертым разом просадил язык насквозь. Тогда святые схватили его за язык раскаленными клещами, запрягли в готовый уже плуг, и провели этим плугом борозду, доныне называемую змеевым валом»[418].

В этой связи следует вспомнить, что созвездие Орион, воспринимавшееся во многих культурах с ярко выраженной фаллической символикой, впоследствии стало восприниматься на Руси как небесный плуг, который еще во времена Алексея Михайловича являлся объектом религиозного поклонения. Поскольку сам Сварог, как будет показано ниже, не только ассоциировался со звездным небом, но и оплодотворял Землю, а также выковал первый плуг, можно предположить, что на новом этапе религиозного развития славянского язычества бог-кузнец был связан с созвездием Ориона как в его оплодотворяющем аспекте, так и в образе выкованного в небесной кузнеце плуга. С богом неба была связана не только пахота, но, и как следует из сообщения Ибн-Руста о восточных славянах, жатва, начинавшаяся следующим языческим обрядом: «Хлеб, наиболее ими возделываемый, — просо. В пору жатвы кладут они просяные зерна в ковш, поднимают его к небу и говорят: «Господи, ты, который даешь нам пищу, снабди теперь нас ею в полной мере!»»[419]Данный фрагмент позволяет нам утверждать, что бог — податель пищи, в данном случае зерна, был богом неба, т. е. Сварогом. На Украине весьма похожая мольба неба о хорошем урожае зафиксирована еще в XIX в.: «В Малой Руси хозяин, выходя на сев, берет с собой хлеб, соль и рюмку водки и все это ставит на поле на том месте, откуда хочет начать сеять. Прежде, нежели бросить в землю горсть зерна, обращает глаза к небу и говорит: «Роди, Боже, на всякую долю»»[420]. В этот же круг образов вписывается и приведенная выше польская колядка, призванная обеспечить богатый урожай и изображающая пашущего золотым плугом бога.

Благодаря тому, что бог-кузнец напрямую соотносится с кузнечным ремеслом, возникновение и развитие которого можно проследить по материальным данным, мы можем поместить данные мифологические представления в хронологический контекст. Как установила археология, первым металлом, который научилось обрабатывать человечество, стала медь, и произошло это достаточно давно: так, например, люди, жившие в поселении Шанидар (Передняя Азия), уже примерно в 9500 г. до н. э. начали вхолодную ковать из меди булавки, бусы и сверла. В Европе металлургия меди фиксируется с V тысячелетия до н. э., первоначально на Балканах, а затем на юге Восточной и Центральной Европы. Археологи отмечают, что во второй половине IV — первой половине Ш тыс. до н. э. «металлургическая горячка» охватила уже почти всю Европу. Следующим шагом по пути развития нового ремесла стало смешение меди с оловом. Получившаяся в результате этого бронза обладала гораздо более высокими качествами, а изготовленные из нее орудия были заметно прочнее медных. Специалисты отмечают распространение металлургии бронзы с миграциями индоевропейских племен: «Распространение определенных видов бронзовых изделий на Западе Европы приблизительно синхронно с появлением сходных предметов на Дальнем Востоке — в Китае середины II тыс. до н. э. Это последнее проявление общего процесса диффузии металлургии изделий из бронзы по Евразии также сопоставимо с возможным воздействием индоевропейского этнического элемента, повлиявшего в то время на древнекитайскую культуру. Возможность интерпретции индоевропейских племен как носителей металлургии бронзы представляет интерес как по собственно языковым причинам (наличие общеиндоевропейского названия «бронзы» aios > латинское aes — «бронза» как единственного металла древних индоевропейцев), так и потому, что само распространение индоевропейцев требовало применения колесниц, изготовление которых из мягких деревесных пород (с трудом поддающихся обработке медными орудиями) в свою очередь предполагает наличие орудий из бронзы (на что давно уже указал археолог Чайлд). Ареал распространения колесных повозок в середине II тысячелетия до н. э. (от Китая до Западной Европы) совпадает как с областью особого типа изделий из бронзы, так и с ареалом расселения индоевропейских племен»[421].

Весьма показательно, что славянское название основного орудия кузнеца напрямую восходит к индоевропейской эпохе: «В том же диалектном ареале обнаруживается название кузнечного «молота», также и в мифологическом значении «молот» — «оружие бога грома», «молния», ср. ст. — слав, mlatu «молот», лат. malleus «молот», «колотушка», а также др. — исл. mjollnir «молот бога грома Тора», «молния», валл. mellt «молния», прус, mealde «молния», ст. — слав, mlunija «молния». Если др. — хет. malatti «боевое оружие» относится сюда же (полное формальное соответствие при семантической близости), то слово следует несомненно считать общеиндоевропейским в значении «орудия» в широком смысле, и в частности орудия кузнеца, которое в связи с индоевропейским культом «бога-кузнеца» обожествляется и становится обозначением космических сил»[422]. Данный лингвистический факт свидетельствует о непрерывности кузнечной традиции у наших далеких предков, начиная с эпохи индоевропейской общности.