Читать книгу - "Факундо - Доминго Фаустино Сармьенто"

день как можно больше экипажей, чтобы подобающим образом проводить на кладбище достопочтенную жертву. Дон Бальдомеро Гар­сиа говорит: «Мне кажется, это хорошо... но к чему много экипажей... зачем?» Входит генерал Гидо, ему сообщают о предложении, и он отве­чает, впившись в собравшихся своими крошечными глазками и перево­дя взор с одного на другого: «Экипажи? Сопровождение? Вызовите полицейские дроги, и пусть тотчас же его увезут». «И я сказал то же самое,—откликается Гарсиа. — Зачем экипажи?» На следующий день «Гасета» извещает, что грязные унитарии убили Масу. Губернатор одной из провинций, узнав об убийстве, в страхе воскликнул: «Не могу поверить, что Росас приказал убить его!» На это его секретарь отве­тил: «А если и приказал, значит, была на то причина»; и все присут­ствующие на том и порешили.

Действительно, причина у него была. Сын несчастного, полковник Маса[384], готовил заговор, охвативший всю армию, и потом Росас гово­рил, что старика убили, чтобы избавить его от страданий, которые причинило бы ему известие о смерти любимого сына.

Однако я еще не обрисовал общей политики Росаса в отношении всей Республики. Он уже установил свое правление; Факундо погиб, оставив восемь осиротелых провинций, под его влиянием ставших сто­ронниками унитаризма. Республика заметно движется к единому прав­лению — к этому вынуждает ее равнинная поверхность и единственный морской порт. Говорят, что это федерация, называют ее Аргентинской Конфедерацией, но все идет к окончательному объединению; с 1831 года с внутренних областей начинается слияние форм и методов правления и интересов. В 1835 году, едва придя к власти, Росас тут же публи­кует воззвание, в котором заявляет, что грязные унитарии вероломно убили славного генерала Кирогу, и предлагает покарать их за ужасное преступление, лишившее Федерацию самой могучей ее опоры. «Как?!» — сказали, разинув рты, бедные унитарии, прочитав воззвание. Как?! Разве Рейнафе — унитарии? Разве они не ставленники Лопеса? И раз­ве не они захватили Кордову, преследуя армию Паса? И не они ли находятся в столь тесных и дружеских отношениях с Росасом? И не из Буэнос-Айреса ли выехал Кирога по приказанию Росаса? И разве не мчался впереди Факундо нарочный, известивший братьев Рейнафе о его скором прибытии? И не они заранее подготовили отряд, который должен был напасть на Кирогу? Ничего подобного, убийцы — грязные унитарии, и горе тому, кто сомневается в этом!.. Росас посылает в Кор­дову за драгоценными останками Кироги и экипажем, в котором он Рыл убит, и в Буэнос-Айресе устраиваются столь пышные похороны, каких никогда до того не видели. Росас велит объявить траур во всем горо­де, одновременно он обращается ко всем правителям провинций, испра­шивая согласия назначить его полновластным судьей на процессе про­тив грязных унитариев — убийц Кироги, указывает, в какой форме следует утвердить его полномочия; в личных письмах он настойчиво растолковывает необходимость подобной меры, он льстит, обольщает, умоляет и получает единодушное согласие. Братья Рейнафе смещены, и все, кто участвовал в покушении, знал о его подготовке или имел к нему какое-либо отношение, схвачены и отправлены в Буэнос-Айрес.

Одному из Рейнафе удается бежать, но его настигают в Боливии; другой пересекает Парану, но вскоре тоже попадает в руки Росаса — прежде его похищает в Монтевидео морской капитан, но ему удается вырваться из ловушки. Росас и доктор Маса ведут процесс по ночам, при закрытых дверях. Доктор Гамбоа, позволивший себе некоторую вольность при защите соучастников преступления, объявляется Росасом грязным унитарием. В итоге все преступники схвачены и казнены, и объемистое изложение процесса выходит в свет. Через два года в Сан­та-Фе естественной смертью умирает Лопес; при этом врач, прислан­ный Росасом ухаживать за ним, позднее получает от муниципалитета дом в качестве платы за службу Правительству.

Кульена[385], секретаря Лопеса во времена убийства Кироги, ставше­го после смерти патрона правителем Санта-Фе по завещательному рас­поряжению покойного, Росас свергает и извлекает, в конце концов, из Сантьяго-де-Эстеро, где он нашел приют: губернатору присылается от Росаса кошель с деньгами и предупреждение, что если он не вы­даст своего приятеля, то пусть ждет войны. Губернатор предпочел деньги, и Кульен выдан Росасу. Миновав границу провинции Буэнос-Айреса, он встречает отряд во главе с офицером, тот приказывает ему спешиться и стреляет в него. «Гасета» публикует позднее письмо Кульена Росасу, из которого следует, что правительство Санта-Фе было замешано в убийстве Кироги, но поскольку покойный Лопес, писала «Гасета», полностью доверял своему секретарю, можно утверж­дать, что он не ведал о готовящемся чудовищном преступлении.

Никто не осмелился возразить тогда, что если Лопес не знал о под­готовке покушения, то Росас-то знал, ибо письмо было адресовано ему. Впоследствии погиб и доктор Висенте Маса, секретарь Росаса, который вел дела подсудимых — он был обезглавлен в зале заседаний. Итак, за два года не только Кироге, но и его убийцам, судьям убийц и со­участникам заговора — всем заткнули рот, и кляпом им стала могила.

Попробуйте теперь выяснить, кто убил Кирогу. Лопес? Неизвестно. Некий майор Муслера из полка «Ауксилиарес» рассказывал однажды в Монтевидео при большом стечении народа: «До сих пор не могу по­нять, почему генерал Росас держал меня два года и пять месяцев в одиночной камере. Вечером накануне ареста я был у него дома, мы с его сестрой сидели на диване, а он расхаживал взад и вперед по зале с признаками явного раздражения. «Не догадываешься,— сказала мне сеньора,— почему Хуан Мануэль такой? Это все оттого, что у меня в руках эта зеленая веточка. Теперь смотри»,—добавила она и броси­ла ветку на пол. И в самом деле, дон Хуан Мануэль слегка замедлил шаг, приблизился и вполне дружески обратился ко мне: «Что говорят в Сан-Хуане о смерти Кироги?» — «Говорят, сеньор, что Ваше Превос­ходительство приказали убить его». — «Да? Так говорят?» Он отошел и снова принялся вышагивать туда-сюда по зале. Потом мы распроща­лись, а на следующий день я был схвачен и просидел в тюрьме до тех пор, пока не пришло известие о победе при Юнгае[386]. Тогда я оказал­ся среди двухсот арестантов, выпущенных на свободу». Майор Мусле­ра также погиб, борясь против Росаса, однако то, что говорил он, повторяют и сегодня.

Простой народ воспринял гибель Кироги и казнь убийц лишь как ужасное преступление. История увидит в этих событиях иное: резуль­татом их стало, во-первых, объединение Республики в единое целое; во-вторых, расправа над братьями Рейнафе, губернаторами одной из про­винций, на деле превратила Росаса в абсолютного главу унитаристской власти, утверждающейся в Аргентинской Республике в итоге именно этого события. Получив право чинить суд и расправу над губернатором одной провинции,