Читать книгу - "Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз"

А это была она!

Мерцающий дух, как и сама Эди, убежал от белладонны. Она открыла Завесу, а он прошел за ней в жизнь и захватил первое попавшееся живое тело.

Попытайся он захватить тело Вайолет, сестра сумела бы воспротивиться, как смогла дать бой тени в театре.

Но отец… отец, наверно, даже не понял, что случилось. Он был идеальным сосудом.

Краем сознания она слышала, что мужчина, заполучивший тело отца, продолжает говорить.

– …Этот человек – видимо, мне следует называть его твоим отцом – отчаянно сопротивлялся. Я далеко не сразу смог перехватить управление его сознанием. И тогда мне пришлось его подавить. Поэтому, Эдит, я так долго ничего о тебе не помнил. Но теперь я тебя нашел и наконец могу поблагодарить.

Смерть матери. Ее последняя жертва. Все это было зря. Из-за нее.

– Эди, нет! Не слушай его! Ты не виновата! Это все они! Не позволяй ему…

– Молчать! – сурово и холодно перебила Мэри. – Будешь так шуметь – снова получишь снотворного. Мне требуется твое присутствие, но необязательно в сознании. Не советую забывать об этом.

Эти слова, как удар плетью, вернули мысли Эди в настоящее. Она судорожно глотнула воздуха, с усилием наполнив легкие, и сосредоточилась на Мэри:

– Что вам нужно?

– Я полагаю, это вполне очевидно. Мне нужно, чтобы ты спасла моего мужа.

Эди удивленно моргнула.

– Но вы же не замужем.

Неужели информаторы мистера Хадла ошиблись?

– Юридически – нет. – Взгляд Мэри метнулся к одержимому духом телу отца Эди, и ее лицо смягчилось и потеплело. – Но моя душа обручена с душой Генри, а его – с моей. – Снова посмотрев на Эди, она продолжила: – Однако об этом не написано в книгах окружного судьи. Думаю, Эдит, ты понимаешь почему. Это одна из причин, по которым мне так понравилась твоя недавняя лекция.

От искренности комплимента Эди скрутило живот. Всего несколько часов назад мысль о том, что доктор Мэри Саттон одобряет ее взгляды на семейное право, наполнила бы ее гордостью. Теперь же это лишь доказывало, как слепа и наивна она была.

– Генри, подготовь, пожалуйста, девчонку. Хочу быть во всеоружии, если нашей подруге понадобится… стимул.

Мужчина, занявший место их отца, – Генри – залез в клетку Вайолет, схватил ее за руку и потянул наружу. Та вскрикнула от боли.

– Стойте! – вскрикнула Эди. – Не надо… Просто скажите, что вам нужно! Прошу вас! Не причиняйте ей боли!

Но Генри не внял. Одной рукой он взял руку Вайолет, а другой закатал рукав ее белой рубашки, обнажая кожу выше запястья.

– Эдит, тебе не о чем волноваться, – Мэри уверенной походкой направилась к деревянному столу с множеством медицинских принадлежностей. – Генри тоже врач. И ему многократно доводилось усмирять женщин в истерике, не лишая их жизни.

Что-то в словах Мэри показалось Эди знакомым, но не успела она понять почему, как та замялась и буркнула какие-то указания санитарам, которые привезли больничную кровать с мужчиной без сознания. Коротко кивнув, те развернулись и молча ушли.

– Знаешь, – проговорила Мэри, взяв в руки серебристый стеклянный шприц и наполнив его цилиндр из пузырька с надписью «Таллий», – ты на нее похожа. Думаю, из-за волос.

В соседней клетке Вайолет рвалась из захвата Генри. Но Эди видела, что ее усилия тщетны. Он слишком силен. Грубой силой им отсюда не выбраться.

«Думай!»

Мэри что-то от нее нужно. И это так или иначе связано с матерью. Быть может, если она наконец поймет, что же случилось в тот день, ей удастся найти выход.

– Вы встречались с моей матерью перед самой ее смертью, – сказала она в спину Мэри. – Что вам было от нее нужно?

Заполнив стеклянный цилиндр до конца, Мэри поставила пузырек из-под таллия обратно на стол. Обернулась, держа шприц в руке.

– Я обратилась к вашей матери за помощью. Мой Генри умирал, и я попросила ее, как женщина женщину, помочь мне спасти любимого человека. Я уже нашла способ отделить его дух от угасающего тела. – В подтверждение собственных слов она постучала по шприцу с таллием. – Но у меня возникли сложности с пациентами, которых я использовала для первых опытов. Мне действительно удавалось отделить их дух. Но когда я пыталась перенести этот самый дух в другое вместилище – в свежее здоровое тело, – у меня ничего не выходило. Я могла отправить их в смерть, но не могла вытащить обратно.

Эди услышала, как Вайолет со свистом втянула воздух, но не отвела взгляда от Мэри.

– Как вы отыскали мою мать? Зачем вы к ней обратились?

Мэри приподняла бровь.

– Эдит, хороший ученый должен осознавать границы своего неведения. Я свои, во всяком случае, осознаю. Так что я навела справки. Ты поразишься, сколького можно достичь, имея приличную сумму денег и слезливую историю об утрате. Стоило мне втереться в доверие в нужных кругах, как мне начали снова и снова рассказывать про вашу матушку. Судя по всему, никто не умел находить любимых за гранью лучше нее. А я нуждалась именно в лучших.

Эди живо вспомнилась концовка письма Нелл Дойл: «…горе кажется искренним. И все же мне хочется попросить тебя, дорогая, быть осторожной».

Ее взгляд снова метнулся к мужчине, неподвижно лежащему на больничной кровати.

– Моя мать никогда не стала бы помогать захватить кого-то обманом!

– По доброй воле – не стала бы.

Эди помотала головой. Она что-то упускала. Если мать понимала подлинные намерения Мэри, зачем она в тот день вообще прошла в смерть?

– Вы ей солгали.

Эди и Мэри обернулись к Вайолет. Генри так и держал ее руку – под таким углом, что ей, наверно, было больно, – но сестра Эди смотрела мимо него, прямо на Мэри.

– Она предложила помощь. Но не ту, на которую вы рассчитывали.

Мэри одарила Вайолет недовольным взглядом, и Эди впервые за весь вечер заметила в ее холодной отрешенной маске трещину. Когда Мэри наконец заговорила, ее голос звучал тихо и угрожающе:

– Единственная помощь, которую предложила ваша лицемерка-мать, была убийством. Хотя я позволила ей думать, что мой Генри уже мертв. Что его душа взывает ко мне в муках. Хотя я уже заверила ее, что тело, которое я для него подготовила, лишено собственного сознания и возражать не станет. Даже тогда она могла ему предложить только вечный покой. Как будто он мог обрести покой без меня!

Мэри повернулась к Генри, и на ее глазах выступили слезы. Но Эди ошеломило даже не само проявление эмоций, но взгляд, которым в ответ одарил ее Генри. Взгляд,