Читать книгу - "Елена Глинская. Власть и любовь. Книга 1 - Александр Михайлович Козлов"

наблюдал за выехавшими на прогулку вельможами, обеспечивая надежную охрану и безопасность. Их копья, украшенные флажками с ликами святых, поблескивали на солнце, подобно огненным стрелам, а кольчуги тихо позвякивали в такт движению, создавая мелодичный аккомпанемент зимней прогулке.

Утром Ярилина дня, когда скупые солнечные лучи, пробиваясь сквозь слюдяные окна, наполняли светом угрюмые дворцовые палаты, Елена Глинская задумалась о верховой прогулке за пределами Кремля. Идея об отдыхе на природе с детьми в первый день березня показалась правительнице весьма привлекательной. Такая прогулка позволила бы ей отвлечься от дворцовых интриг, а детям — насладиться свободой и погулять на свежем воздухе.

Поделившись своими планами с Михаилом Глинским и Иваном Телепневым-Оболенским, она заметила, как по-разному отреагировали ее советники. Михаил Львович, всегда склонный к решительным действиям, поддержал идею с энтузиазмом, в то время как Иван Федорович, известный своей осторожностью, предложил усилить охрану и тщательно продумать маршрут.

— Михаил Львович, рада я твоей поддержке, — улыбнулась Елена, но тут же перевела взгляд на Телепнева-Оболенского, — но и советы Ивана Федоровича тоже важны. Опасаться надобно прежде всего.

— Елена Васильевна, — склонил голову Телепнев-Оболенский, — лесные дебри скрывают ныне не только зверье, но и супостатов. Позволь увеличить число воинов для охраны твоего пути.

Глинский нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Иван Федорович, княгиня желает отдыха, а не военного похода, — сказал он. — Не следует прогулку обращать в осаду!

— Довольно вам, — тихо произнесла Елена. — Приму оба совета: увеличим число стражников, но оставим легкость выезда.

Телепнев-Оболенский нахмурился, но промолчал. Глинский же одобрительно кивнул:

— Мудро ты решила, а посему так и сделаем.

— Вот и ладно, — подытожила великая княгиня. — Приготовьте все к отъезду. К полудню хочу быть в седле и трапезничать на вольном воздухе.

Советники поклонились и направились к выходу. А Елена Глинская осталась у окна, задумчиво глядя на тренирующихся во дворе стрельцов. В последнее время заботы государства давили особенно тяжело, и эта поездка действительно была необходима — даже не столько для отдыха, сколько для того, чтобы показать боярам, что она по-прежнему полна сил и решимости править.

Вскоре дворцовая площадь наполнилась звоном сбруи и перешептываниями челяди. Большой отряд конных и пеших дружинников под командованием Михаила Глинского и Ивана Телепнева-Оболенского готовился к выезду. Боевые скакуны, украшенные серебряной сбруей, нетерпеливо переступали копытами на замерзших камнях, а кольчуги воинов поблескивали в лучах солнца.

Елена Глинская в ярко-красном бархатном опашне величественно спустилась по ступеням в сопровождении небольшой свиты. Ее шапка из белоснежного соболя сверкала драгоценными камнями, а мех переливался на морозе.

Спасские ворота медленно распахнулись, выпуская процессию за стены Кремля. Великая княгиня и оба ее советника вырвались вперед и пустили лошадей в галоп вдоль берега реки Неглинной. Их белоснежные скакуны, словно триумфальные изваяния, изящно неслись по насту, оставляя глубокие отпечатки на нетронутом снегу.

Теперь, когда процессия медленно продвигалась вдоль замерзшей реки, Елена чувствовала, как морозный воздух наполняет ее силой и решимостью.

Зимний пейзаж, залитый солнечным светом, открывался перед ней во всей своей красе. Правительница с удовлетворением подумала, что провести этот день как праздник для детей вдали от дворцовых и политических распрей — прекрасная идея! Однако великая княгиня никогда не упускала из виду ни одной детали, поэтому не могла не заметить напряженные отношения между своими советниками. Когда она не смотрела на них, князья обменивались взглядами, полными неприязни, словно метали друг в друга невидимые клинки, но, находясь в поле ее зрения, держались достойно.

Иней сверкал на деревьях драгоценной россыпью, а замерзшая река напоминала серебряное зеркало, отражающее небо.

Впереди их ожидал привал, где дружинники уже готовились разбить лагерь, развести костры и устроить небольшой праздник для юных княжичей. На поляне, укрытой от ветра густым лесом, уже стояли шатры, а повара заканчивали приготовления праздничных угощений.

Елена Глинская всей душой наслаждалась тишиной и природой, хотя понимала, что прогулка — короткое затишье перед новой бурей дворцовых интриг. А между тем она позволила себе расслабиться: глубоко вдыхала свежий воздух и с улыбкой наблюдала, как ее дети радуются простым деревенским развлечениям.

Михаил Глинский неспешно прохаживался между раскинутыми шатрами, внимательно рассматривая каждый уголок временного лагеря. Несмотря на то, что был первый день весны, воздух оставался по-зимнему холодным, но опытный военачальник, казалось, не чувствовал мороза. Он осмотрел все посты и убедился, что все воины в боевой готовности. Затем проверил костры, не расположены ли они слишком близко к укрытой снегом земле. После этого осмотрел обоз и удостоверился, что все повозки надежно укрыты от снега. Наконец, он поговорил с лучниками, чтобы узнать, не отсырели ли их тетивы.

Михаил Львович удовлетворенно кивнул: лагерь готов к любым неожиданностям, а воины знают свое дело.

Занятый осмотром, он не сразу заметил, как маленький Иоанн, с позволения боярыни Агриппины, последовал за ним. На лице Глинского, обычно суровом, появилась теплая улыбка, когда он обратился к ребенку:

— Хочешь показать себя добрым наездником?

Глаза Иоанна засияли от радости.

Михаил Львович бережно поднял внучатого племянника и усадил на коня, стоявшего рядом на привязи. Малыш восторженно вцепился в гриву животного, и его лицо засветилось от счастья.

Неподалеку, скрестив руки на груди, стоял Телепнев-Оболенский. Его взгляд, холодный и пронзительный, не отрывался от этой сцены. Он вполголоса обратился к Агриппине Челядниной:

— Гляди-ка, вишь, как сей литовский хитрец в доверие втирается? Не к добру сие затеяно…

Агриппина в ответ тяжело вздохнула: она знала, что между Михаилом Глинским и ее молочным братом давно тлеет тайная, но непримиримая вражда.

Тем временем Михаил Львович неспешно вел коня за сбрую и беседовал с будущим правителем:

— Узри, как послушен конь под тобой. Так и государство требует твердой руки…

Телепнев-Оболенский наконец не выдержал и шагнул к ним навстречу.

— Довольно! — крикнул он. — Лесть твоя вредит наследнику престола!

Михаил Львович в недоумении обернулся к нему.

— Я, к сведению твоему, родной дядька государя, — его голос звучал спокойно, но в глазах сверкала сталь. — Посему имею полное право готовить его к будущему правлению! А кто ты?

— А я — слуга его верный!

— Ох, князь, остерегись сих громких слов: верность твоя, того гляди, почудится излишней даже тем, кто ныне тебе пособляет!

Фаворит злобно стиснул зубы.

Словесная перепалка быстро переросла в яростную ссору. Телепнев-Оболенский побагровел от гнева и, сжав кулаки, первым сделал шаг вперед. Глинский, не уступая ему в ярости, ответил холодным взглядом и презрительно вскинул подбородок.

Подоспевшая Агриппина сняла испуганного Иоанна с коня.

— Все ладно, государь наш, — прошептала она, увлекая его за собой подальше от разъяренных советников. — Не достойно тебе внимать взрослым распрям.