Читать книгу - "Время банкетов - Венсан Робер"

Это триумфальное путешествие — достойный ответ на то, которое король совершил в прошлом году по востоку Франции, — было щедро использовано либеральной пропагандой: брошюры, отпечатанные десятками тысяч экземпляров, повествовали о приеме, оказанном «человеку, который служит самым верным и самым чистым воплощением всего самого славного, что есть в нашей революции», как выспренно восклицал клермонский «Друг Хартии». Прием этот воспринимался также как протест против контрреволюционных планов, приписываемых министерству. Конечно, можно сослаться на то, что Лафайет объехал лишь области, которые были известны своими патриотическими и «неблагонадежными» настроениями, от Оверни, где антидворянские предрассудки были на редкость сильны, до таких старых очагов непокорности, как Виварé, Дофинé и Лионнé. Но важно подчеркнуть, что в большей части Франции банкеты и другие либеральные выступления, начавшиеся в конце июля, не прекратились ни осенью, ни зимой. Прервавшись на время очень короткой парламентской сессии, во время которой депутаты проголосовали за адрес двухсот двадцати одного, они вновь возобновились после роспуска палаты и продолжались до начала избирательной кампании, то есть до середины мая. Наконец, в начале лета последовали один за другим банкеты в честь избранных или переизбранных депутатов. Таким образом, и до, и после банкета в «Бургундском винограднике» во Франции развернулась настоящая общенациональная кампания банкетов, во многих отношениях сравнимая с кампанией 1847 года, однако историки не обратили на нее никакого внимания, и вот уже более столетия никто о ней не вспоминает^[271].

Либеральные избиратели Люневиля 2 августа 1829 года отметили обедом проезд через их город Бенжамена Констана, которого они хотели чествовать еще годом раньше. 13 и 20 августа избиратели Пембёфа и Нанта устроили обеды в честь братьев Сент-Эньян^[272]. Как и в предыдущем году, банкет на сто персон был дан в честь депутата от Арденн Кюнена-Гридена в Седане 25 августа^[273]; в тот же день пятьдесят пять избирателей чествовали в Гавре Дювержье де Орана-старшего^[274]; Маршаля ждала восторженная встреча в Нанси, за которой 27 августа, естественно, последовал банкет^[275]. Граф Дюшатель впервые согласился участвовать в банкете в свою честь, который состоялся 7 сентября стараниями его избирателей из Сен-Жени (департамент Нижняя Шаранта)^[276]; Дюпен-старший стал героем двух банкетов в департаменте Ньевр: в Коне 8 сентября и в Кламси несколькими днями позже^[277]; Буасси д’Англа чествовали избиратели Верну (Ардеш) 18 сентября, а де Ласкура — избиратели Нима примерно в то же время^[278]; Жиро из Эна, впервые приехавшего в округ, от которого он был избран двумя годами раньше, почтили двумя банкетами, в Лоше и Шиноне 30 сентября и 4 октября^[279]; депутаты от департамента Дё-Севр, к великому возмущению роялистов, приняли приглашение участвовать в банкете в Ниоре 6 октября; а депутатов от Вьенны чествовали в Пуатье^[280]. Затем последовали банкеты в честь Бенжамена Констана в Страсбурге 10 октября^[281], в честь Ларибуазьера в Витре 24-го^[282], в честь Казимира Перье в Жуаньи 27 октября и, конечно, в Труа 30 ноября^[283], в честь Лафайета и его коллег из департамента Сена и Марна в Провене 31 октября^[284], в честь генерала Тиара 21 ноября в Сен-Пьере (департамент Сона и Луара)^[285], в честь Дегува де Нунка, по всей вероятности, в Лилле и наверняка в Кале 23 декабря и в Аррасе 5 января^[286]… а также в честь мэров Визиля и Диня, уволенных новым министром внутренних дел^[287].

В общей сложности, с учетом тех банкетов, которые были устроены в честь Лафайета, — около тридцати празднеств (карта 1). Пусть даже мы не смогли собрать сведения о количестве участников каждого из этих мероприятий, понятно, что в целом подписчиков набралось несколько тысяч: на приличном банкете не могло быть меньше сорока гостей (впрочем, если верить префекту Ардеша, банкет в Верну, совсем маленьком городке, собрал всего тридцать семь человек; а на банкет в Па-де-Кале гостей пришло тридцать восемь). Это минимум, а максимум — это, конечно, пять сотен лионцев, явившихся чествовать Лафайета. «Герой двух миров» легко собрал две сотни человек в Гренобле, от ста до ста пятидесяти в Клермоне, Пюи и Иссуаре; отдать дань Казимиру Перье и Бенжамену Констану в их избирательных округах пришли по полторы сотни человек, зато братьев Сент-Эньян на банкете в Нанте ожидали три сотни сотрапезников, депутатов от Вьенны на банкете в Пуатье — две сотни, а депутатов от департамента Дё-Севр на банкете в Ниоре — сто семьдесят человек. В остальных банкетах участвовало примерно по сотне человек. Итак, можно считать, что таково и было среднее число гостей. Мы располагаем точными цифрами для двух десятков банкетов (из тридцати); общее число их участников приближается к трем тысячам. Предположив, что в десятке оставшихся банкетов принимали участие примерно по сотне человек (в основном дело происходило в маленьких городках, но, например, банкеты в Лилле и Бордо наверняка собрали больше народу^[288]), мы можем сделать вывод, что осенняя кампания банкетов прошла при участии примерно четырех тысяч человек.