Читать книгу - "Первая на возвращение. Аристократка в Советской России - Ирина Владимировна Скарятина"

class="p1">В деревообделочной мастерской мы встретили в основном девушек, занятых изготовлением колёс и спиц и обстукиванием ободьев. Многие из девушек были совсем юными, а некоторые – и очень красивыми. Их работа – это поэтапный процесс массового производства, и каждая получает за неё сдельную оплату.

Мы перешли в литейный цех, где непрерывный поток расплавленного железа поступает в формы с шаблонами инструментов и деталей агрегатов. Это ящики со смесью смолы и серого песка, где сделаны полости, заполняемые текущим по трубам жидким металлом. После этого они проходят через процесс охлаждения, а затем свежеотлитые детали вынимаются и полируются во вращающихся барабанах. В полировальном отделении трудятся только глухие, поскольку шум там настолько ужасен, что он может повредить любой нормальный слух.

Далее следует ряд цехов, где различные детали компонуются и объединяются в одно замечательное изделие – комбайн.

"Это один из самых передовых и современных в мире заводов уборочных машин, – пояснил встретившийся нам русский инженер. – Здесь присутствует всё новейшее немецкое, английское и американское оборудование, включая ленточные конвейеры и станки. Всё предприятие прекрасно освещено, проветривается и имеет паровое отопление. Стоит температуре подняться выше девяноста градусов, как противопожарная подпотолочная система начинает разбрызгивать воду".

Двести американских инженеров устанавливали оборудование и курировали строительство этого гигантского предприятия. Они остались, чтоб научить местных рабочих, как всем пользоваться, но теперь, за исключением пары-тройки инспекторов, все вернулись в Америку. Сегодня россияне сами производят всю требуемую сельскохозяйственную технику, которая раньше закупалась за границей.

"Сейчас наша производительность – пятьдесят комбайнов в день. И мы отправляем их полностью собранными, – сказал инженер, отвечая на вопрос Вика. – Нам приходится это делать, потому что некоторые крестьяне никогда раньше комбайна не видели и не знают, как им управлять и уж тем более как его собрать. И в большинстве случаев мы посылаем кого-то вместе с машиной, чтобы научить их ею пользоваться и за ней ухаживать. Так что вы видите, как велики наши проблемы, но мы постепенно преодолеваем их и с каждым годом становимся всё более опытными. Когда мы открыли этот завод, изготавливалось лишь одно изделие в день, и на это у нас уходило двадцать четыре часа, причём все рабочие трудились сверхурочно. Однако благодаря решимости, энтузиазму и практике наши до той поры неквалифицированные работники теперь действительно достойно справляются, и даже американцы признают, что мы быстро учимся".

"А как много людей теперь здесь работает?" – спросила я.

"Четырнадцать тысяч, однако сейчас сезон спада. В весенние месяцы будет семнадцать тысяч рабочих в три смены по семь часов каждая. И у нас есть большое здание училища для подготовки новых кадров, поскольку, как и повсюду в Советском Союзе, они должны быть достойно обучены".

"Сколько им дают времени на обед?" – спросил Вик, с голодным блеском в глазах глядя на часы, так как мы уже прошли по заводу много миль и чувствовали себя уставшими и готовыми к трапезе.

"Один час. Вы уже видели заводскую столовую?"

"Нет. А где она?" – спросил Вик с готовностью.

"Прямо за углом. Вы должны посетить её и амбулаторию тоже. Там всегда есть дежурный врач, следящий за здоровьем рабочих. Он также инструктирует их по использованию защитных приспособлений, таких как маски, очки и перчатки, в результате чего мы непрестанно сокращаем число несчастных случаев".

"А сколько люди зарабатывают?" – было следующим его вопросом.

"Некоторые из них получают в месяц рублей по триста-четыреста. Я имею в виду квалифицированных специалистов. Поскольку работа сдельная, зарплата варьируется в зависимости от того, какова их выработка".

А потом он указал на молодую женщину, которая добилась для нас разрешения пройтись по заводу и в этот момент была занята разговором с кем-то из своих знакомых. "Вам повезло, что именно она вам всё показала. Она знает о предприятии столько же, сколько и все здесь работающие. Однако окончила Ленинградский университет и специализировалась на иностранных языках. Она хорошо говорит по-английски, не так ли?"

"Идеально", – подтвердила я.

"Её муж трудится здесь инженером, и эта пара – прекрасный пример того, что советское правительство пытается сделать для народа. Ведь в нашем собственном училище также есть занятия по иностранным языкам, а не только по оборудованию и цеховой практике. Другими словами, мы пытаемся научить их быть чем-то бо́льшим, чем просто живыми машинами".

Затем мы посетили рабочую столовую, где, к удовольствию Вика, нам предложили попробовать несколько блюд … и амбулаторию, где я долго беседовала с врачом, и огромный новый посёлок с красивыми домами, детскими садами, школами, клубами, кухнями и прочим. Наконец, измученные и замёрзшие, потому что с каждой минутой становилось всё более зябко, мы покинули Сельмаш и вернулись в гостиницу к ужину.

Ресторан был по-прежнему холодным как лёд, и мы сидели в пальто и калошах, дрожа и пытаясь согреться горячим супом, тогда как наши занемевшие пальцы стискивали дымящиеся стаканы с чаем. После ужина мы послушали действительно великолепный оркестр и поговорили с директором одного из государственных сельских хозяйств.

"Ура! Тепло на подходе!" – радостно воскликнул Вик, когда многозначительно зашипела батарея.

В ресторане и правда потеплело, все повеселели, сидевшие вокруг нас высокие и красивые кавказцы начали снимать бурки, оркестр перешёл с навязчивых русских мелодий на американский джаз, а белая кошка, до этого лежавшая, свернувшись калачиком, в углу, стала бродить между столиков и мурлыкать. И по мере того, как мы оттаивали, русский становился всё более разговорчивым и много рассказывал нам о государственных сельских хозяйствах, или совхозах, – "Гигант", "Верблюд", коммуне "Сеятель"50 – и о коллективных сельских хозяйствах, или колхозах, которые на текущий момент включали в себя восемьдесят процентов из всех крестьянских хозяйств на Северном Кавказе.

"Гигант", или совхоз № 1, был создан в 1928-ом году и занимает порядка двухсот пятидесяти тысяч гектаров. Раньше в этой местности возделывалось всего двадцать тысяч гектаров. Теперь же великие степи превратились в поля, а "Гигант" полностью механизирован. Рядом с ним в большом количестве расположились колхозы.

Совхоз № 2 был основан в 1929-ом году и получил своё название "Верблюд" из-за того, что много лет назад один путешественник, ехавший через эти места, с удивлением увидел отдыхавших в бескрайней степи верблюдов. Он решил там остаться и построил себе дом, окрестив его "Верблюдом". Позже совхоз получил своё название от этого дома. Однако сейчас местный посёлок переименован в Зерноград и состоит из трёх частей – образовательной, экспериментальной и производственной.

Образовательная часть – это институт на триста студентов. Он выпускает инженеров-механиков по сельхозмашинам, которых затем посылают по всему Союзу в различные сельские