Читать книгу - "Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - Надырпаша Сотавов"

В ходе успешного завоевания Индии и других стран Востока планы Надира обретали новые черты. Все большее место в стратегических замыслах к исходу Индийского похода стал занимать дагестанский вопрос. Не случайно на приеме высшей военно-феодальной элиты, посвященном итогам Индийского похода, он подчеркнул: «Я взял под свою власть Хиндустан, земли Турана (Средней Азии. – Я. С.) и Ирана, а сейчас я так пожелал: с огромным, бесчисленным войском вступить в царство Кумух и сделать новое клеймо (дат) на этой стране. От такого клейма огонь пойдет по всему миру».[507]По словам Мухаммад-Казима, после этой встречи «(войско) пришло в движение и, делая переход за переходом, двинулось в сторону Дагестана».[508]

Сказанное относится к июлю-августу 1739 г., когда следовавший в свите шаха на обратном пути из Индии, Афганистана и Средней Азии И.И. Калушкин составил о нем ряд ярких характеристик. Это было время блистательных побед на Востоке, когда Надир-шах находился в зените своей славы. По внушению придворных льстецов его стали называть «непобедимым полководцем», «Грозой Вселенной», а сам он возомнил себя властелином мира, став высокомерным, грубым, жестоким и недоступным.

«Новый Новухбдоносор обезумел от своих успехов», – подчеркивает Соловьев и приводит следующую тираду Надира о себе: «Стоило мне лягнуть одною ногою, и вся Индия рушилась с престолом Великого Могола, следовательно, если обеими ногами лягну, то весь свет в пепел обращу… Персия, скверная, достойна ли ты такого великого государя иметь? Един бог на небе, мы единый государь на земле, ибо ни один монарх на свете нас без внутреннего страха слышать не может».[509]

На решение шаха ускорить обратный поход в Иран повлияли не только блистательные победы на Востоке, но и тревожные известия, продолжавшие поступать из Азербайджана и Дагестана. Обстановка в этих краях после разгрома и изгнания захватчиков из Джаро-Белокан осенью 1738 г. оставалась неустойчивой. Сохранение иранского владычества с центрами в Шемахе и Дербенте, усиление налогового гнета, голод и нищета, обрекавшие на страдания тысячи людей, послужили причиной новых антииранских восстаний. Как и прежде, во главе этих восстаний оказались местные феодальные правители, боровшиеся не только против иранского владычества, но и за укрепление и расширение своих классовых привилегий. Подтверждение тому – волна народных возмущений, прокатившаяся по Дагестану и Азербайджану в конце 30-х – начале 40-х годов.

Как доносил из Решта 20 апреля 1739 г. консул С. Аврамов: «Горский владелец Сурхай и другие многочисленными силами людей согласясь поднялись на Персию и вышли из гор и находятся около Шемахи, Мускура, Шабрана и Баки с которыми имевшие под державою Шахова величества куринцы, куралинцы, отложась, согласились же и несколько шемахинской провинции деревень взяли».[510]Опасаясь нападений повстанцев на Баку, Шемаху, Шабран и Дербент, что вызвало бы новую эскалацию иранских нашествий, Аврамов предлагал принять меры для защиты своих границ на Сулаке и укрепления Кизляра.

Однако сбить волну антииранских восстаний иранским властям тогда не удалось. В конце 1739 г. – начале 1740 г. сын Сурхая Муртузали и кубинский правитель Гусейн Али-хан напали на Низабад, Шабран и Мюшкюр, ограбили местных жителей, после чего кубинский хан удалился в Дербент, опасаясь гнева славшего угрозы из Кандагара и Газни Надир-шаха Афшара. Оставшись один во главе повстанческих масс, Муртузали продолжал действовать между Низабадом и Дербентом, доходя до окрестностей крепости. Отряды Муртузали осаждали Новую Шемаху – Аг-су, доходили до реки Куры, но под давлением регулярных иранских сил вынуждены были отступить в горы.

Хотя Надир-шах находился в то время далеко от Кавказа, но, получив весть о новых антииранских восстаниях, распорядился немедленно отправить карательные отряды для их подавления. Узнав об этом, джарцы и талийцы объединились вокруг главы Джаро-Талийского общества Ходжи Аги Мурту-за-эфенди, который мобилизовал своих соплеменников для отпора ожидавшейся карательной экспедиции.

Однако Надир-шах, препятствуя объединению антииранских сил, отправил из Надирабада (военный лагерь под Кандагаром. – Н. С.) срочное письмо Ходжи Ате Муртузу-эфенди с требованием усмирить население, обещая пощаду и богатое вознаграждение. Не получив ответа, разгневанный шах снарядил специальный отряд для защиты Ширвана и наказания джарцев зимой, когда горные дороги делаются непроходимыми и затрудняются оборонительные действия защитников.[511]

Для выполнения этой задачи в мае 1740 г. он отправил своих командующих Мухаммеда Фетх Али-хана и Абдали Гани-хана с приказом «ехать в Ширван, где вместе с армиями командующих в Грузии и Азербайджане уничтожить лезгин Джары и Талы в течение осени и зимы».[512]В грамоте шаха армянскому католикосу уточнялось, что они направлены в Дагестан «для наказания джарцев и талийцев».[513]

Лихорадочные действия шаха были вызваны тем, что правящие круги Османской империи пытались воспользоваться создавшейся обстановкой, чтобы привлечь на свою сторону джарцев путем подкупа, лести и иными средствами. Не примирившись с потерей захваченных земель, османская правящая верхушка готовилась к новым военно-политическим акциям. Концентрируя войска на границе с Ираном, Порта готовилась поддержать антииранские выступления, которые могли бы ослабить ее соперника и послужить интересам Стамбула.

С этой целью по поручению султана Махмуда I великий визирь Али-паша Хеким-оглу направил главе Джаро-Талийского общества Ходжи Ате Муртузу-эфенди пространное письмо, в котором подчеркивалось, что «мы извещены о вражде и борьбе, которые существуют между вами и Надир-шахом со дня возникновения их по сей день; проявленная вами храбрость и неустрашимость, стойкость и крепость сердца… вашего стали нам известны. Не доверяйтесь этим угнетателям, так как в случае доверия попадете в огонь. Мы узнали о том, что вы не поддались на их ложь и, обманувшись, не доверились их словам… Ваши славные поступки и предприимчивость послужили причиной возрастания нашей бесконечной к вам любви. Ваша стойкость во имя веры станет притчей во языцех… Все славословят вас. Поэтому при удобном случае о ваших славных поступках и неослабных стараниях сообщим тому, кто распоряжается нашей судьбой и благополучием, т. е. властелину земли, владыке морей, предводителю мусульман, божьей тени на земле его величеству султану, да будет вечна его держава».[514]Внушая адресату, чтобы «вы вместе с выражениями вашей цели прислали документы о вашей верности данным словам и договоры о вашей стойкости», великий визирь заклинал: «Немедля пришлите письмо об общем настроении и мнении, пришлите ко мне с упомянутым посланием также представителей племен и рядовых аксакалов.