Читать книгу - "Российское гражданство. От империи к Советскому Союзу - Эрик Лор"

Одной из наиболее драматичных (по крайней мере, на бумаге) стратегий была административная процедура, допускавшая эмиграцию лишь при условии, что эмигранту будет навечно запрещено возвращение в Российскую империю. Здесь самым знаменитым примером является разрешение массовой эмиграции крымских татар в правление Екатерины Великой и в десятилетие, последовавшее за Крымской войной 1855 года, при условии их отказа от российского подданства и дачи письменного обязательства никогда не возвращаться в империю. В результате этой процедуры имена эмигрантов были внесены в список лиц, которым было запрещено въезжать на территорию России^[343]. От немецких колонистов тоже требовалось, покидая страну, отказываться от российского гражданства; в принципе, им запрещалось возвращаться, хотя на практике в ряде случаев они получали на это специальное дозволение^[344]. За рубежом подобная практика была довольно редким делом, но в Российской империи она продолжалась в отношении отдельных групп несколько десятилетий после Великих реформ^[345]. Нет оснований сомневаться в том, что одним из мотивов осуществления подобной политики было регулирование демографических показателей: она применялась лишь к мусульманам, евреям и иногда – к немецким колонистам, но никогда не затрагивала славян или иные привилегированные группы населения.

Политика разрешения эмиграции при условии запрета на возвращение в страну использовалась еще несколько раз. Например, накануне Польского восстания 1863 года сотни эмигрантов были заочно приговорены за то, что без разрешения «покинули отечество». Хотя им и не было строго запрещено возвращаться, но наказания, ожидавшие их по возвращении, включали достаточно жесткие меры (такие, как лишение прав состояния или права на проживание в Королевстве Польском), чтобы практически все эти эмигранты и не помышляли об обратном пути^[346].

Как оказалось, принудить людей подчиняться вечному запрету на возвращение очень нелегко. Министерство внутренних дел попыталось создать систему, которая могла бы составить всеобъемлющий список таких лиц для российских консульств по всему миру, чтобы можно было отказывать им в выдаче виз^[347]. В 1892 году Министерство внутренних дел постаралось усовершенствовать систему, объявив амнистию, распространявшуюся на всех, изгнанных таким образом из страны до 1881 года, введя новую систему записи данных и потребовав проставления особой отметки в загранпаспортах лиц, отбывающих из страны и подлежащих этому запрету^[348]. Сложно определить, широко ли применялись данные правила и были ли они эффективны. Джеймс Мейер полагает, что способов обойти их было предостаточно. Он также нашел множество примеров того, как решение о подобном «вечном изгнании» применительно к мусульманским эмигрантам в Османскую империю отменялось^[349].

Более того, учитывая, что большинство эмигрантов из Российской империи покидали страну нелегально, с бумагами, не отвечающими официальным требованиям, логично заключить, что подавляющее большинство эмигрантов не имели документов с отметкой о «вечном запрете» на возвращение. Я не нашел свидетельств о какой-либо переписке российских чиновников, в ходе которой делалась бы попытка составить список нелегальных эмигрантов, лишенных документов, и добавить их имена к списку лиц, которым было «навечно запрещено» возвращаться в империю. В ежегодном докладе царю от 1891 года Министерство иностранных дел отмечало, что, поскольку большинство эмигрантов покидают страну, не имея надлежащего загранпаспорта, власти на деле просто неспособны определить подданство тех, кто возвращается^[350].

Поэтому можно сделать вывод, что политика наложения вечного запрета на возвращение применялась лишь к небольшому меньшинству мусульман, колонистов и других эмигрантов^[351]. Однако ничто из сказанного выше не означает, что эта политика была бессмысленна. Реэмиграция является существенным фактором в миграционной истории практически всех стран. Официальное неодобрение реэмиграции в Российской империи сделало ее почти по любым меркам гораздо более трудоемким и сложным предприятием^[352]. Даже те эмигранты, кто, чтобы покинуть страну, заполнил все бумаги и заплатил все пошлины, могли по возвращении столкнуться с необходимостью заплатить штраф. Обычно эмигрантам приходилось каждые полгода уплачивать 15-рублевую пошлину за продление загранпаспорта. По окончании срока действия многократной визы пошлина возрастала до 60 рублей – суммы, уплатить которую могли лишь немногие^[353].

Дифференцированное наложение запретов на возвращение показывает, как власти пытались направить эмиграцию в определенное русло таким образом, чтобы проводить демографическую политику в соответствии со своими этнонациональными и конфессиональными приоритетами. Основополагающий принцип этой стратегии заключался в том, что покидать страну должны были практически исключительно лица некоренного населения. Решали ли они уехать нелегально или договорившись с властями, их отъезд рассматривался как деяние, близкое к измене, и им не позволялось возвращаться. Отсюда следует, что с точки зрения властей судьба эмигрантов не входила в сферу государственных интересов.