Читать книгу - "Записки героя труда. Том 1. Мемуары - Юрий Копаев"

Советско-польская военная компания 1939 г. Перед началом учебного года В. М. мобилизуют в действующую армию.

Советско-финская война 1939–1940 г. В. М. принимает непосредственное участие в военных действиях от начала и до конца, а к началу учебного года его демобилизуют.

Советско-германская война 1941–1945 г. В 1941 г. В. М. добровольцем уходит на фронт (попадает на интендантскую службу), а в 1943 г. его демобилизуют по возрасту.

То, что В. М. уцелел во всех этих перипетиях, можно объяснить только промыслом Божьим. Господь, видимо, решил: «Если приберу я раба своего Владимира, то кто будет учить детей?».

Я с малых лет и до окончания вуза почти каждый год в летние каникулы постоянно проживал у В. М. и потом часто приезжал на два – три дня, а порой проводил отпуск на малой родине. В. М. всегда был для меня родным человеком, заменившим мне родного отца, погибшего на фронте. В детстве помню общие обеды за большим столом с множеством родственников, евших деревянными ложками из одного большого чугунка, где было и первое, и второе (как говорят: «в одном флаконе»). Если я частил, забираясь в чугунок без очереди, то получал ложкой по лбу, да так, что она разлеталась вдребезги, и мне казалось, что рука у В. М. была тяжёлая. Несмотря на мои не совсем детские шалости (я рос шкодливым мальчонкой), он меня никогда не наказывал, если не считать наказанием прополку или заготовку сена (полезный труд ни есть наказание). Всеобщее уважение и симпатия сельчан к В. М. были искренними, а его супруга (моя родня тётушка) по образованию тоже педагог, была тактичная и гостеприимная хозяйка. Редко кто, проходя или проезжая мимо, не заходил, чтобы подтвердить своё уважение. Мало того, к В. М. приходили за советами и с просьбами составить жалобу, прошение или заявление. Особое внимание к нему проявляли чиновники и руководящие партийные работники областного значения, разъезжающие на казённых машинах с личным шофёром. Все они когда-то учились у него, как у сельского учителя, а воспоминания детства – святое дело.

На моих глазах проходило его «доживание» после пенсионного возраста. Последняя его работа в школе, это лаборант физики в возрасте 75 лет.

Когда я повзрослел, меня дико возмущало то обстоятельство, что пенсию он получал нищенскую, хотя проработал учителем более 50 лет (военный стаж приравнивается к гражданскому). Получая пенсию чуть больше колхозника никогда не воевавшего, или стипендии обычного студента (35 рублей), Материально он не нуждался только лишь потому, что мы ему помогали. Да и сам он работал до глубокой старости.

Пообщавшись с местным руководством, я выяснил, что таковы законы о пенсионном обеспечении. При мне, если кто к нему заходил из чиновников, разъезжающих на чёрных «волгах», я настоятельно просил посодействовать в назначении В. М. достойной пенсии, а если они не в состоянии помочь, то пусть не появляются в его доме и не лицемерят.

Один из них всё-таки «открыл мне глаза». Вопрос о назначении В. М. персональной пенсии, оказывается, рассматривался в обкоме партии (несмотря на то, что он не был партийным), но положительное решение не было принято. Неофициально чиновник мне пояснил, что у В. М. много «тёмных пятен» в биографии: не был членом партии, в гражданской войне воевал за анархистов и при советской власти не раз арестовывался. Дыма без огня не бывает – так решил обком.

Напрашивается вывод – обидно за державу, в которой такие люди, как В. М., честно служившие народу, доживают с минимальным пенсионным обеспечением. И это в такой богатейшей стране, как Россия! Такое повсеместное бездушное отношение к старикам можно объяснить только недопустимым падением нравственности россиян двадцатого века.