Читать книгу - "Новые миры взамен старых - Ирина Владимировна Скарятина"

Тамару было не так-то легко обуздать, и, критически оглядев Марфу Фоминичну, она заметила: "Да, она красива, но старомодна, вот в чём беда. Вот если бы я могла одеть её по-своему, то она стала бы неотразимой красавицей".

"Обрядить меня по-твоему? Никогда! – возмущённо воскликнула Марфа Фоминична. – Я буду выглядеть старой дурой. Нет уж, спасибо. Но, – добавила она, поразмыслив, – ты можешь принести мне один из своих журналов. Мне нравится смотреть на картинки".

"А у вас есть какие-нибудь зарубежные журналы мод?" – спросила я Тамару.

"Нет, потому что их трудно достать – мы видим их только изредка, когда привозят туристы. Но нам они и не нужны. У нас есть много собственных журналов мод, которые печатаются в Союзе. Если вы не хотите их покупать, то можете пойти в магазин и за один рубль просмотреть представленные модели и выбрать любое платье, которое пожелаете, и затем для вас вырежут выкройку. В Мосторге есть специальный отдел с выкройками, где вы можете приобрести понравившуюся за шестьдесят копеек. Кроме того, есть торговые точки, которые называют закрытыми распределителями, что связаны с заводами и конторами. В этих местах действительно распределяют товары между рабочими, и цены там дешевле, чем где бы то ни было".

"Я сшила себе платье из трёх скатертей с вышивкой, и оно прекрасно смотрится. Но хватит о моде, – заявила Елена. – Я тоже хочу поговорить и рассказать вам, что случилось сегодня в суде".

"Она помощник судьи в народном суде, – прошептал её брат. – Она изучала законы в вечерней школе".

Все они посмотрели на неё серьёзно, с большим уважением, хотя её отец потом рассмеялся и, хлопая себя по колену, воскликнул: "Когда я катал тебя на этом, то и подумать не мог, что ты когда-нибудь станешь судьёй".

"Помощником судьи, Батюшка, – поправила та. – Но не перебивайте, я хочу поведать вам кое о чём забавном, что сегодня произошло. Мы судили одну девушку за кражу, и всё шло хорошо и спокойно, как вдруг женщина лет шестидесяти пяти вскакивает и кричит (на девушку): 'Вот же ты дура! Вляпалась в это дело, потому что думаешь только о ерунде – любовниках, танцах и красивой одежде,'" (тут Тамара хихикнула) "'когда тебе следует думать о серьёзных вещах. Будь ударницей, работай в метро, води локомотив, учи – делай что-нибудь полезное и стань хорошей революционеркой, как я, например!'

Ну, и оказалось, что женщина занимала довольно ответственную должность на строительстве канала. Но, знаете ли, было забавно наблюдать, как бабушка так кричит на внучку, ругая её за то, что она плохая революционерка. Такое нечасто услышишь".

Когда я вернулась в Москву, уже порядком стемнело; на площади перед гостиницей "Метрополь" безостановочно мигали движущиеся электрические вывески; трамваи, неизменно в сцепке по три, объезжая большой газон, ежеминутно прибывали и отправлялись с дребезжанием колокольчиков и скрежетом колёс, выпуская приехавших, запуская новых пассажиров и всегда отбывая с полной загрузкой, но больше не заставляя людей стоять в очередях, как это было раньше, даже год назад. И никто теперь не висел, подобно обезьянам, снаружи вагонов – эта практика, очевидно, тоже была прекращена. В гостинице, поднявшись на свой этаж, я увидела обычный вечерний дискуссионный клуб, собравшийся в уголке литературного салона, находящегося напротив лифтов. Это был комитет гостиничных работников, который всегда собирался по окончании трудового дня, чтобы обсудить различные проблемы. На каждом этаже есть свой комитет, состоящий из горничных, коридорных, портье и прочего персонала, и каждый вечер они вполголоса обсуждают все вопросы, касающиеся их деятельности.

В своём номере я обнаружила ждавшую меня гостью – американку, мою подругу, которая живёт в Москве уже несколько лет и любит её. Она лежала на диване и читала газету Вечерняя Москва.

"Наконец-то ты пришла, – воскликнула она. – Где, чёрт возьми, ты была, и где Вик?"

"Я не имею ни малейшего понятия, где он – вероятно, где-то бродит, как и я сегодня". И потом я подробно поведала ей о том, как прошёл мой день. Она посмеялась над моим рассказом о показе мод в деревенской избе, но согласилась, что женщины тут стали одеваться гораздо лучше.

"Сейчас уже действительно есть мода, – сказала она, – и многое зависит от того, где ты покупаешь. У меня появился новый спортивный костюм бордового цвета, который был сшит из трёх метров ткани, стоившей мне всего восемь копеек за метр (я, разумеется, знала, где раздобыть нужный материал подешевле), и портниха взяла с меня за пошив лишь пятьдесят рублей. Таким образом, в пересчёте на американские деньги всё это обошлось мне гораздо дешевле, чем дома. Если бы я не знала, где купить, то заплатила бы за тот же самый материал по восемь рублей за метр. А ещё я приобрела всего за тысячу рублей совершенно потрясающую шубу".

Она владеет уютной квартиркой из двух комнат, кухоньки и ванной в кооперативном жилом доме, но на лето снимает дачу в Подмосковье, платя сто двадцать пять долларов за весь сезон. С ней там живут ещё две девушки, которые вносят свою долю, так что это обходится им совсем недорого. У них девять комнат, кухня, веранда и большой сад.

"Кстати, о комнатах, – сказала она, – о Сталине ходит одна история. Оказывается, в его апартаментах в Кремлёвском дворце всего три комнаты, и обставлены они предельно просто. Так вот, однажды его смотритель решил, что столь важному человеку не подобает жить так скромно и ему нужно больше комнат и мебель получше. Ну, и когда Сталин на несколько дней уехал, старик убедил его соседа, жившего на том же этаже, уступить три свои смежные комнаты, присоединив их к квартире Сталина. Затем была вынесена старая мебель, взамен из одного из музеев привезли очень красивую – и, о чудо, новые роскошные апартаменты были готовы к приёму самого важного человека в Советском Союзе! Однако все планы смотрителя пошли прахом. Сталин вернулся, нахмурился, резко спросил: 'Что всё это значит? Где вся моя мебель? И зачем мне так много комнат?' – и тут же приказал всё вернуть, как было. Исчезла пышная мебель, обратно занесли потёртые столы и стулья, в три соседние комнаты опять заехал услужливый сосед, тем и закончилась попытка смотрителя обеспечить Сталину жизнь 'со вкусом'".

На следующий день после обеда я пошла с другой старой подругой, женщиной-врачом, под руководством которой я когда-то училась, в профилакторий для бывших проституток. Москва, как я уже писала в прошлой книге, утверждает, что из двадцати тысяч "ночных бабочек" дореволюционных времён осталось всего четыреста или пятьсот, и большинство из