Читать книгу - "Рожденная контрреволюцией. Борьба с агентами врага - Андрей Иванов"

Факты участия контрразведок в белом, красном и черном терроре хорошо описаны в литературе^[437], поэтому не станем на них заостряться. Собственные контрразведки имели и Вооруженные силы Юга России (ВСЮР), и Красная Армия, и партизаны под командованием Н. И. Махно, что облегчает выявление общих тенденций развития органов по борьбе со шпионажем, предопределивших их превращение в инструмент осуществления репрессивной политики.

* * *

Первые органы профессиональной военной контрразведки (военного контроля) появились на Юге России еще в 1911 году. Они были представлены Киевским и Одесским контрразведывательными отделениями, подчинявшимися Главному управлению Генерального штаба русской армии. В годы мировой войны на их основе были образованы военно-контрольные отделения при штабах фронтов и армий, действовавших на данной территории. Помимо этого в 1916 году на Юге России были сформированы контрразведывательные пункты Департамента полиции в Одессе, Николаеве, Новороссийске, Мариуполе и Батуме^[438], а также военно-морская контрразведка Черноморского флота.

Цель армейского военного контроля заключалась в «обнаружении, обследовании, разработке и ликвидации […] всякого рода шпионских организаций и агентов, тайно собирающих сведения о наших вооруженных силах и вообще всякого рода сведения военного характера»^[439]. Подобная формулировка свидетельствует об отсутствии у контрразведывательных структур функции преследования политических оппонентов действующей власти. В 1917 году ситуация коренным образом изменилась.

Февральская революция спровоцировала начало распада единой системы отечественных правоохранительных органов. Наиболее губительное влияние она произвела на службу политического сыска, сущность работы которой сводилась к противостоянию попыткам насильственного изменения государственного устройства страны. В России эта служба была представлена такими учреждениями, как Департамент полиции и Отдельный корпус, жандармов, но уже к середине марта 1917 года их филиалы на Юге были ликвидированы представителями новой власти. В частности, Кубанское ГЖУ было закрыто, а «жандармы и полиция разоружены»^[440].

Устранение этих ведомств из общей системы внутренней безопасности страны привело к передаче их функций единственному органу государственной безопасности, уцелевшему в революционном хаосе, — службе военного контроля. Многие местные филиалы контрразведки были закрыты или разгромлены наравне с жандармскими управлениями (например, по решению Севастопольского Совдепа был расчленен аппарат контрразведки Черноморского флота^[441]), но военно-контрольная служба смогла сохраниться организационно.

Несмотря на это, организационное строительство контрразведки ВСЮР, по признанию большинства специалистов, осуществлялось бессистемно и без какой-либо формальной преемственности с ранее существовавшими органами, развернувшись на основе подпольных офицерских организаций. Так на территории Юга России появились контрразведывательные пункты в Киеве, Харькове, Николаеве, Херсоне, Сухуме и других городах региона, выполнявшие также и функции военной разведки^[442].

Параллельно с ними аналогичную работу выполняли паспортные пропускные пункты в Новороссийске, Севастополе, Одессе, Керчи, Феодосии и Батуме. Кроме них контрразведку вела и неправительственная организация «Азбука», созданная по инициативе В. В. Шульгина и практически неподконтрольная военным и гражданским властям Белого движения^[443]. В дальнейшем разнообразные независимые контрразведки стали создаваться практически во всех воинских частях и населенных пунктах. К примеру, «в Новороссийске контрразведкою называлось сразу несколько учреждений. […] Где кончалось одно и начиналось другое учреждение, сказать не берусь: тут все переплелось и перемешалось»^[444].

По мнению Н. С. Кирмеля, «появление многочисленных, не контролируемых верховной властью спецслужб, доставляло немало проблем белогвардейскому командованию. Действуя лишь по указанию своего непосредственного начальства „самостийные“ контрразведки нарушали законность»^[445].

Это понимали и сами лидеры антибольшевистского движения, согласно докладам которых «мешая друг другу, все эти учреждения препятствуют порядку и процветанию. Они подрывают авторитет как власти, так и военных»^[446], «борьба с самочинными контрразведчиками должна быть беспощадной, так как ничто так не подрывает авторитет Добровольческой армии, как беззаконные действия этих самочинных органов власти»^[447].

Попытки ограничения полномочий контрразведывательных служб ВСЮР были предприняты П. Н. Врангелем. Контршпионским ведомствам вменялось в обязанность «сообщать без промедления прокурорскому надзору военного или военно-морского ведомств — в прифронтовой полосе и гражданского ведомства в тыловом районе — а) о приступе к дознанию и б) о всяком заключении под стражу и об освобождении из-под таковой». Однако оказалось уже слишком поздно — антибольшевистским властям не удалось обуздать вышедшую из-под контроля контрразведку.

Таким образом, децентрализация военно-контрольных органов повлекла за собой рост репрессивной составляющей в их работе. Общее мнение о военно-контрольной службе выразил министр внутренних дел белогвардейского правительства А. А. Хвостов: «Институт контрразведки в том виде, в каком он ныне существует в Добровольческой армии, совершенно не достигает своей цели. Он терроризирует тех, на кого Добровольческая армия могла опереться, и недостаточно энергично, если не сказать более, занимается своим прямым делом — поиском коммунистов»^[448]. С этим нельзя не согласиться, учитывая, что предоставляемые контрразведчиками сведения носили самый общий характер и почти не давали фактической информации о действиях агентуры противника^[449].