Читать книгу - "Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев"

Историки эпизод пленения ростовского митрополита описывают, не жалея героических красок:

«Ростовский митрополит Филарет Никитич с немногими усердными воинами и гражданами заключился в соборной церкви, и, готовясь к смерти, причастился сам Святых Тайн, и велел священникам исповедать и причастить всех прочих. Двери церковные не выдержали напора врагов, началась резня; Филарет хотел было уговаривать переяславцев от Божественных Писаний, но его схватили, сняли с него святительские одежды и босого, в одной свитке, повели в Тушино, подвергая его на пути разным поруганиям» (митрополит Макарий (Булгаков).

Патриарх Филарет. Портрет из «Титулярника». 1672 г.

«Ростовцы… хотели бежать далее на север всем городом, но были остановлены митрополитом своим Филаретом Никитичем Романовым и воеводою Третьяком Сеитовым, который собрал несколько тысяч войска, напал с ним на Сапегиных казаков и переяславцев, но был разбит, бежал в Ростов и там упорно защищался еще три часа. Одолев наконец воеводу, казаки и переяславцы ворвались в соборную церковь, где заперся Филарет с толпами народа, и несмотря на увещевания митрополита, вышедшего с хлебом и солью, выбили двери, перебили множество людей, поругали святыню…» (С.М. Соловьев).

Обращает внимание, как однообразно, почти без комментариев воспроизводятся летописные сюжеты.

Разве только Н.М. Карамзин отметил, что везли Филарета в Тушино в литовском платье и татарской шапке, а С.М. Соловьев подчеркнул тот прискорбный факт, что громили соборный храм в Ростове не ляхи, а свои, переяславцы.

Но это, кажется, и все вариации… Между тем, хотя и скупы сообщения летописи, поразмышлять там есть над чем. Нам представляются важными два момента…

Филарет стремился остаться в незащищенном Ростове, где горожане жили просто, совету и обереганья не имея. Почему он поступил так? Ради того, чтобы поддержать свою паству? Это как-то не похоже на Филарета, да и не мог он не понимать, что, представляя для самозванца интерес, он не оберегает своим присутствием паству, а лишь подвергает ее опасности.

Сюжет летописи тут явно перекликается с рассказом о пленении Марины Мнишек. По дороге из Ярославля она прикинулась больной, чтобы задержаться, пока ее не «захватил» Тушинский вор.

Второй момент, на котором стоило бы остановиться, – это хлеб и соль, которыми пытается встретить митрополит Филарет ломящихся в церковь грабителей.

Н.М. Карамзин и митрополит Макарий стыдливо упускают эту подробность, а менее осторожные апологеты Романовых пускаются в объяснения: дескать, митрополит Филарет желал защитить Ростов от набега польской шайки и, привечая посланцев самозванца хлебом-солью, хотел утихомирить грабителей смирением своим.

Мы видели, как умел смиряться Филарет, когда избивал в Сийском монастыре прислуживавших ему чернецов. Опять-таки и в детской наивности, встречающейся порою у глубокоправославных людей, Филарета заподозрить трудно.

Увы…

Лукавят тут наши уважаемые историки. Поднося тушинцам хлеб-соль, Филарет не о спасении Ростова думал. Подобно своим давним знакомцам Мнишекам, радовался он, что наконец-то попадет к Тушинскому вору.

Версии добровольного перехода Филарета (Романова) на сторону Тушинского вора несколько противоречит рассказ об унижениях, которым подвергался митрополит по дороге в Тушино…

Однако тут мы должны вспомнить об «исторической», как выразился С.М. Соловьев, вражде Переяславля и Ростова. Возможно, что эту «историческую» вражду и пришлось испытать Филарету на себе. Да и едва ли простодушные переяславцы могли испытывать уважение к архиерею, переметнувшемуся к тушинскому царьку… Чему тут удивляться? За все надобно платить.

Но недолго мучился Филарет…

В Тушине судьба его сразу переменилась. С распростертыми объятиями встретила Филарета тушинская родня.

Царек Богданко тоже проявил к Филарету Никитичу милость. Он провозгласил его патриархом.

Хотя, по другим источникам, патриарший сан у шкловского еврея Филарету Никитичу пришлось покупать. Он отдал Богданко за патриаршество яхонт, который был вправлен в его митрополичий жезл. Этот яхонт, как уточняет Бер-Буссов, ровнялся «ценою с полубо́чкой золота».

Так это или иначе, но Романовы сделали следующий шаг на пути к трону!

6

Возведение Филарета (Романова) в патриархи и дальнейшая служба его у шкловского царька – самая позорная страница в истории династии Романовых.

Скрыть этот факт невозможно, но в дворянской историографии делалось все, чтобы загипнотизировать читателя и представить посредством псевдонаучных пасов черное белым.

Говорится, например, что грамоты, данные «нареченным» патриархом Филаретом, не могут быть доказательством, что Филарет действительно согласился взять на себя роль, назначенную царьком.

Ссылаются на Авраамия Палицына, который говорил, что Филарет пребывал у самозванца под строгим присмотром…

Говорят, что законный патриарх – святитель Гермоген не считал Филарета врагом, а называл жертвой, пленником «вора»…

Эти доказательства варьируются у разных историков так же сходно, как и обстоятельства ростовского пленения Филарета, и точно так же разваливаются, едва только начнешь присматриваться к ним…

Ну, вот, например, грамоты, подписанные Филаретом в Тушине…

Сохранилась, кажется, единственная грамота Филарета, которую он дал в Тушине, и из нее видно, что Филарет называл себя и митрополитом Ростовским, и патриархом Московским и всея России и считал – это принципиально важно! – что его власть распространяется на все захваченные евреем Богданко области…

Какое же тут несогласие?

Точно так же и со свидетельством Авраамия Палицына…

Конечно, заслуги келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына особенно в возведении Романовых на престол безусловны, но не будем забывать, что сам Палицын в Тушине при Филарете не бывал. О притеснениях, которым подвергался Филарет, Авраамий Палицын пишет со слов самого Филарета…

Князь М.В. Скопин-Шуйский. Парсуна Начало XVII в.

И тут мы, пожалуй, и спорить не будем…

Мы согласны, что Филарет имел все основания считать, будто его притесняют в Тушине.

Дело в том, что хотя в воровской думе и заседали настоящие московские бояре, нравы царили тут местечковые. И далеко не всегда умел Филарет Никитич сориентироваться…

Оно, конечно, вроде и не дорого – яхонт за патриарший сан…