Читать книгу - "Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев"

Это был молодой, талантливый и решительный полководец.

Большие надежды возлагал на него патриарх Гермоген…

В сражениях под Торжком и Тверью Михаил Васильевич Скопин-Шуйский разгромил тушинцев, освободил Александровскую слободу и снял осаду с Троице-Сергиевой лавры.

В первых числах марта 1610 года была снята осада и с Москвы.

12 марта Москва торжественно встречала своего двадцатичетырехлетнего освободителя.

Среди тушинцев началась паника…

Еврей Богданко бежал.

Бежала и Марина Мнишек.

Михаил Ружинский поджег стан и двинулся к Иосифо-Волоколамскому монастырю.

Вместе с ним пытался уйти к новым господам и тушинский патриарх, но по дороге поляки столкнулись с отрядом Григория Волуева, и в результате Филарет Никитич оказался пленен…

Плененного изменника привезли в Москву, но здесь ему опасаться было некого. Те же бояре, что и в Тушине, держали верх в Москве, и никто не попрекнул Филарета совершенным «воровством».

Никаких свидетельств, что Филарет снял с себя патриарший сан, купленный у еврея Богданко, нет. Сведений о церковном покаянии, принесенном Филаретом за тушинское «воровство», тоже нет.

Недосуг было каяться.

Когда приехал Филарет в Москву, Золотоглавая чествовала своего освободителя – Михаила Васильевича Скопина-Шуйского…

Великим и светлым было народное торжество в Москве.

Наконец-то явился среди погрязших в трясине интриг и клятвопреступлений бояр юный герой, не запятнанный предательством, осиянный славою победителя…

Великим и светлым было народное торжество. Велика и черна была зависть в боярских сердцах к удачливому и отважному полководцу.

23 апреля он занемог «кровотечением из носа», и через две недели, на день памяти великомученика Георгия, умер.

Считается, что чашу с отравой юному герою поднесла жена Дмитрия Шуйского, дочь знаменитого Малюты Скуратова, и случилось это в их доме.

Естественно, что тут сразу возникает масса вопросов.

Необъяснимо, почему окруженные со всех сторон лютыми врагами Шуйские начинают разборку в собственной семье? Непонятно, почему брату царя Дмитрию Шуйскому потребовалось уничтожать Скопина-Шуйского именно сейчас, когда не миновала еще опасность, да еще к тому же и делать это в своем дому? Что двигало им? Зависть? Непроходимая глупость?

Но создатели компромата на Шуйских и не ищут ответов на эти вопросы. Более того, при внимательном рассмотрении обнаруживаются и фактологические неувязки в их версии.

Н.М. Карамзин прямо говорит, что «болезнь» приключилась с юным героем на пиру у князя Дмитрия Шуйского, брата царя.

Поскольку он сам приводит в примечаниях цитату из «Рукописи Филарета», где говорится, что освободитель Москвы разболелся «на крестинном пиру, у князя Ивана Михайловича Воротынского, егда крести сына своего князя Алексея^[42], и тако едва дойде до монастырню пазуху, потом пустися руда из носа и из рта, и пребысть похищение смертное», не очень-то понятно, из какого источника почерпнул он сведения о пире в дому Дмитрия Шуйского^[43]…

Неувязка получается…

Но с другой стороны, как это на глазах у всех – совершались ритуальные крестильные действия – сумела бы кума приготовить «питье лютое, питье смертное» для кума?

Понятно, что дочь кровавого Малюты по всем законам ловко изготовленного черного пиара может все и априори готова к совершению любого преступления, но все же заниматься изготовлением отравы, находясь в чужом доме, как-то слишком…

Очевидно, эта несуразность и смутила Н.М. Карамзина, и заставила его перенести пир в дом самой кумы, в хоромы князя Дмитрия Ивановича Шуйского…

Но если дочь Малюты Скуратова не могла совершить злодеяние на крестильном пиру в чужом доме, то кто же тогда совершил его у князя Ивана Михайловича Воротынского?

Боярин Иван Михайлович Воротынский – старый знакомец Филарета Никитича. С Воротынским ездил митрополит Филарет в Углич за мощами царевича Дмитрия… Вот и накануне скорбных для России крестин тушинский патриарх оказывается у Воротынских…

Мы не собираемся обвинять Филарета Никитича в непосредственной организации отравления освободителя Москвы Михаила Васильевича Скопина-Шуйского.

Однако никуда не уйти от того факта, что Филарет Романов, возведенный двумя самозванцами на вершины церковной иерархии, оказывается вблизи и от этого столь рокового для русской судьбы преступления. Как-то так получается, что там, где оказывается тушинский патриарх, тотчас начинают множиться измены и предательства, совершаются убийства самых выдающихся русских героев…

Такое ощущение, что сквозь этих богатырей и прорубали Романовы дорогу к трону…

«Михаил выпил чашу… и был принесен в дом, исходя кровию, безпрестанно льющеюся из носа; успел только исполнить долг христианина и предал свою душу Богу, вместе с судьбою Отечества! …Москва в ужасе оцепенела».

Умирал князь Михаил Скопин-Шуйский две недели…

Незадолго до его кончины пришел инок из Борисоглебского монастыря под Ростовом.

– Вороти крест, княже! – передал он просьбу затворника Иринарха. – Другому этот крест потребен будет.

Князь Михаил вернул поклонный крест и просил отвезти отшельнику Иринарху дары от него.

Считается, что этим крестом преподобный Иринарх и благословит князя Дмитрия Пожарского, когда тот поведет Нижегородское ополчение к Москве в 1612 году.