Читать книгу - "Дневник Чумного Года - Даниэль Дефо"

Но лорд-мэр, Совет олдерменов в Сити и мировые судьи в пригородах вели себя так осмотрительно, озаботились получить столько денег со всех концов страны, что им удавалось сохранять спокойствие среди бедняков и облегчать их положение насколько возможно.

Помимо этого были еще две причины, препятствовавшие бесчинствам толпы. Во-первых, то, что даже богачи не сделали у себя дома больших запасов провизии, как им следовало бы: ведь, будь они достаточно умны, чтобы так поступить и запереться в собственных домах, как и сделали некоторые, они бы гораздо менее пострадали. Но факт остается фактом, что они этого не сделали, так что толпа не нашла бы запасов провизии, вломись она в их дома, а она подчас была к этому очень близка. Но если бы дошло до крайности, то и всему городу пришел бы конец; ведь не было регулярной армии, чтобы противостоять толпе, не собрали бы и наемных отрядов для защиты столицы, потому что не осталось мужчин, способных носить оружие.

Но предусмотрительность лорд-мэра и тех членов магистрата, которые еще исполняли свои обязанности (потому что даже некоторые из олдерменов умерли, а другие уехали), предотвратила это; причем поступали они самым деликатным и доброжелательным образом: первым делом облегчая деньгами участь самых нуждающихся, других же обеспечивая работой, прежде всего в качестве сторожей при запертых домах, пораженных чумой. А так как число подобных домов было весьма велико (говорили, что в городе единовременно было заперто до десяти тысяч домов, и при каждом доме было по два сторожа — на дневное время и на ночь), то это давало возможность одновременно обеспечить работой огромное число бедняков.

Работницы и служанки, которым было отказано в месте, нанимались, соответственно, сиделками при больных, и это тоже дало работу очень многим.

И, как это ни грустно, была и еще подмога — сама чума, которая так косила людей с середины августа по середину октября, что унесла за это время тридцать-сорок тысяч тех, кто, останься они в живых, оказались бы по своей нищете непосильным бременем: вся столица не смогла бы взять на себя расходы на их содержание или снабдить их провизией; и, чтобы поддержать себя, они были бы вынуждены грабить либо город, либо его окрестности, а это рано или поздно ввергло бы не только Лондон, но и всю страну в смятение и хаос.

Выше говорилось, что общее бедственное положение привело народ в трепет: уже около девяти недель кряду ежедневно умирало около тысячи человек, даже согласно еженедельным сводкам, а у меня есть все основания считать, что они никогда не давали полных данных, приуменьшая их на многие тысячи: ведь была страшная неразбериха, погребальные телеги привозили мертвецов в темноте, в некоторых местах вообще не велся учет умерших, телеги же продолжали возить трупы, а чиновники и сторожа не показывались по целым неделям и не знали, сколько трупов свезли на кладбище. Сказанное подтверждается следующей сводкой смертности:

Получается, что большинство людей погибло именно за эти два месяца; ведь если общее число погибших от чумы было 68590, то здесь указано 50000 только за такой ничтожный период, как два месяца; я называю цифру 50000 потому, что, хотя до нее недостает 295 человек, здесь не хватает и пары дней для полных двух месяцев.

Так вот, когда я утверждаю, что приходские служащие не давали полных отчетов или что их отчетам нельзя доверять, надо учитывать, насколько трудно было соблюдать точность в те бедственные времена, когда многие из самих служащих тоже болели, а возможно, и умирали, как раз в то время, когда им полагалось сдавать отчеты; я имею в виду приходских служек, не считая низших чинов: ведь хотя эти бедняги шли на любой риск, сами они вовсе не были избавлены от общего бедствия, особенно в приходе Степни, где в течение года погибли 116 могильщиков, кладбищенских сторожей и их помощников, то есть носильщиков, звонарей и перевозчиков, доставлявших трупы на кладбище.

Эта работа не располагала их к праздным вопросам об умерших, которых в темноте сваливали в общую яму; подходить близко к этой яме, или траншее, было крайне опасно. Я не раз видел в недельных сводках, что число умерших в приходах Олдгейт, Крипплгейт, Уайтчепл и Степни достигало пяти, шести, семи, восьми сотен в неделю, тогда как, если верить тем, кто жил в городе все это время так же, как и я, то число умерших достигало иногда в этих приходах двух тысяч в неделю; и я самолично видел подсчеты одного человека, занимавшегося максимально точными исследованиями этого вопроса, согласно которым от чумы в течение года умерло сто тысяч человек, в то время как, согласно сводкам, их было 68590.[188]