Читать книгу - "Облака на коне - Всеволод Шахов"

от рабочего человека многое зависит. Я призываю вас форсировать работы по кораблям «Вэ–шесть» и «Вэ–семь» – это ведь первенцы Ленинской эскадры, эскадры так ожидаемой нашей страной. Товарищи! Сейчас скажу от себя… Я с товарищем Сталиным на каждом параде рядом и чувствую, как он переживает за боевую мощь. Когда наше молодое государство окружено врагами, мы не можем медлить. Нам нужна крепость духа и мощь техники!

Посыпались аплодисменты.

– Да здравствует товарищ Ворошилов! – из рубки гондолы высунулась чья–то голова.

Толпа подхватила:

– Да здравствует товарищ Ворошилов!

К стартовой площадке по очереди подъезжали автомобили. Под скандирование: «Во–ро–ши–лов! Во–ро–ши–лов!», высокопоставленные руководители рассаживались и уезжали.

Харабковский подумал: «Казалось, такая глыба… нарком Обороны, а на деле… простой человек».

13

Последние тёплые августовские денёчки способствовали частым перекурам. Матвей старался подгадать время, чтобы на пятаке для курильщиков было посвободнее. Но в этот раз он не попал, и человек десять заняли все лавки, выстроенные квадратом на утоптанном местечке между металлическим и деревянным эллингами. Матвею пришлось стоять. Обычно разговоры шли одновременно между несколькими людьми, но сейчас говорил один, остальные слушали.

–…уж больно часто Бога стали вспоминать, – громко вещал лопоухий Кармаков. Он непоседливо ёрзал на лавке и теребил пряжку ремня. – Вчерась в Мытищи ездил. Интересно вышло. Иду мимо маленькой церковки, и вижу на площади перед ней целая вереница из лошадиных обозов, а посреди площади столб с угрожающей табличкой: «Лошадям останавливаться строго запрещается. Штраф 3 рубля». Поинтересовался у первого попавшегося возницы: оказывается теперь в церковке мельница. А мальчишка с ним рядом тоненьким голоском возвестил: «А раньше тут Бог был»…

Кармаков обвёл взглядом притихших слушателей, видимо, ожидающих феерической развязки, но пока тянул:

– И началось… Баба какая–то, за соседней лошадью, услышала и давай барабанить: «Вот был Бог, а теперь чёрти–что, ни хлеба, ни…» Мужики следом за ней завелись… расшумелись.

Кармаков прихватил губами тлеющую козью ножку, затянулся. Только хотел продолжить говорить, но поперхнулся дымом прогорклой махорки. Вскочил, стал откашливаться. Остальные сочувственно наблюдали, дожидаясь продолжения рассказа. Матвей захотел дослушать, достал ещё одну папиросу.

Наконец, Кармаков сиповато заговорил:

– И вдруг из церковки не то монах, не то вроде переодетого монаха, но старик уже… Так вот, вышел и громко заявляет: «Не шумите, братья, церковь эту делали люди, и теперь, за грехи людей, Бог же допускает в ней мельницу. Возьмите каждый с себя пример, вспомните. Вот я, когда был молод и гремели у меня деньги в кармане, бывало и скажу нищему: "Бог подаст". И вот пошёл вчера в баню, спина чешется, потереть не могу – старый совсем стал, не гнусь… и к молодому: "Товарищ, потри мне, старику, спину". А он обернулся как бывало я когда–то и брезгливо бросил: "Бог потрет…" »

Общий смех прервал начальник порта Соловьёв, подошедший сзади к Кармакову:

– Всё ржёте… а вот вчера ко мне пожарный приходил. Требует, чтобы я вашу курилку перенёс подальше от эллингов.

Послышались недовольные реплики: «Да и так далеко…», «Мы же аккуратно…»

– Та–ак–к… отдохнули – сопли сдули! Я вижу, базлать вы тут мастаки. Кстати, Кармаков, ты вроде за электрооборудование отвечаешь… тебе разве не давали задание с проводкой разобраться?

Кармаков повёл тоненьким носиком, как–бы обозначая свою неосведомлённость.

Соловьёв повернулся в сторону деревянного эллинга:

– Долго ещё так будет, что когда внутри вентиляцию включают, то и уличные прожектора светят весь день? —раздражённо смотрел на молчавшего Кармакова. – Давай разберись… там ещё проводка оголённая лежит под ногами. Когда это безобразие кончится?

Матвей не стал ждать, чем всё закончится, докурил папиросу, сплюнул и направился в металлический эллинг. Прошёл через боковой вход, напротив которого, на сборке, стояла гондола дирижабля «В–6». Сигарообразная в носовой части и заострённая у кормы, по габаритам гондола была похожа на трамвайный вагон. Обнажённый сверху каркас из сложного сочетания стрингеров, шпангоутов и нескольких силовых горизонтальных поясов ждал стыковки с оболочкой. Несколько рабочих заканчивали накладывать наружный слой лакированного перкаля.

Матвей протиснулся в узкую дверь с левой стороны гондолы. Опасаясь, что тонкая фанера, настеленная на гофрированные металлические листы сломается под его весом, он переступал медленно, нерешительно направляясь к рубке управления. Попутно оглянулся в сторону пассажирской каюты длиной около пяти метров. Десять круглых целлулоидных окон диаметром чуть больше полуметра отблёскивали тусклым жёлтым светом от ламп, подвешенных под крышей эллинга. Матвей миновал небольшой тамбур и, играючи, развёл руки в сторону, касаясь пальцами противоположных стенок гондолы. Подушечками пальцев провёл по стенкам, подумал: «Да, не так уж много места в рубке управления».

Матвей, в общем–то, наметил, ещё до перекура, как ему выправить обечайку у столика штурмана и каркас для раздвижных окон, но перестраховался – ещё раз обдумал, как лучше действовать. Посмотрел на свой ящик с инструментами, решил, что ему понадобится, достал необходимую металлическую оправку.

Рихтовать он начал с краёв, постепенно смещаясь к центру обечайки. Лёгкие удары молотка и металл податливо изменял форму на нужную. Матвей удовлетворённо угукнул, оценил глазом, где надо добавить, подставил под нужное место оправку и двумя чёткими ударами получил желаемое.

– Матвей! – раздался внезапный голос начальника слесарного участка.

Матвей аж подскочил, опустил молоток… обернулся:

– Чёрт тебя подрал, так орать,

Сергей не дал Матвею продолжить:

– Матвей, везде тебя ищу. Разве тебе не сказали, что надо на цельнометаллический дирижабль вставать.. Срочный заказ.

– Да что вы меня дёргаете, то Мансервиджи приказывает сюда бежать срочно, то ты, говоришь, туда срочно… Мне инженеры говорили, что железка Циолковского всё равно летать не будет… мол, так, для отчётности делают, а эта кабина уже на выходе… подправить надо, а то корпус замяли, пока приборы монтировали. Приборы другого типа, в эту нишу не подходят, вот и помяли… красоту навожу.

– И вообще, – Матвей решился высказать наболевшее, – когда планировать нормально будут? Сегодня сюда кидают, завтра – туда.

Сергей, видимо, опасаясь что Матвей заведётся, отвечал спокойно:

– Так это… Мансервиджи и его заместитель Бернандино – против. Я им говорю, как медникам в соцсоревновании участвовать, хотя бы на месяц план дайте. А они только знай себе, бормочут: «Да ты посмотри, каждый день новые изменения в конструкции, только и успевай выправлять. Нет, медники пусть будут на подхвате, чтобы всегда можно было гибко исправить ситуацию». Так что давай, Матвей, завтра переходи на опытную модель оболочки на тысячу кубометров для цельнометаллического дирижабля.

– Да уж, – Матвей процедил, – только там работы надолго, опять придётся вам меня переставлять.

14

Николай шёл и снова размышлял о методе швартовки дирижабля без участия людей на земле. Мысль давно будоражила, но сколько не