Читать книгу - "Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - Надырпаша Сотавов"

Неуступчивость Надира относительно российских предложений объяснялась паникой, царящей в правящих кругах Стамбула. В мае 1734 г. Надир нанес новое поражение турецкой армии под Ереваном. Вслед за этим под влиянием Англии и Франции султан Махмуд решил ратифицировать ирано-турецкий договор 1733 г., подписанный Ахмед-пашой под Багдадом. Этот договор, предусматривающий возвращение Ирану территорий, захваченных османами, в том числе на Кавказе, настроил Надира против России, дав ему повод требовать того же от петербургского двора. Ратифицировав этот договор 15 июля, султан добился заметного обострения российско-иранских противоречий. Пользуясь нерешительностью петербургского двора и фактической капитуляцией Порты, Надир решил создать постоянно действующий кавказский плацдарм для борьбы против России и Османской империи.[404]

Военно-политическая обстановка в Дагестане и Закавказье резко обострилась, особенно после того, как в августе 1734 г. Надир обратился к кавказским владетелям с требованием «немедленно очистить территории, находящиеся под их управлением».[405]Для принятия кавказских земель, находившихся под властью османов или их ставленников, были назначены специальные уполномоченные – беглербеки. Так, для принятия Ширвана от Сурхая был назначен астаринский владетель Муса-хан. Сообщая об этом своему правительству, Голицын писал, что «ежели ж Сурхай противиться станет, о том будут писать Тахмас-Кулы-хану… а добровольной отдачи оного города… Сурхаем не надеются».[406]

С этого времени вплоть до своей смерти Надир придавал огромное значение созданию кавказского плацдарма, обеспечивающего верховенство в этом регионе. Военно-стратегическое положение Дагестана как опорной базы на побережье Каспия должно было способствовать решению этой задачи. Над Дагестаном снова нависла угроза порабощения иранскими завоевателями. Многие местные владетели и старшины своевременно почувствовали эту угрозу, что сказалось на их внешнеполитических позициях. «В прибытие моем в Дербент, – сообщал Левашов в одном из донесений, – куралинцы, которые пребывали в бунте, в подданство Е. И. В. пришли, и присягою обязались, и Усмей о приеме его в подданство присылать начал».[407]Внимательно присматриваясь к позиции Сурхая, он также отмечал, что в отношении к России «от него Сурхая явных ссор не является».[408]

Однако в столь ответственный момент среди дагестанских владетелей не было единства. Пользуясь этим, Надир старался склонить их на свою сторону, подтолкнуть на выступление против России. Прибыв в августе 1734 г. с крупными силами на Куру, он отправил специального курьера «к разным горским владельцам… Усьмею, Шамхальскому сыну и другим с указом, чтоб оные все готовились, ежели по трех месяцев (якоб положенного между нами сроку), – доносил Голицын, – с российской стороны завоеванные городы в персицкую возвращены не будут, то соединяться с ним Тахмас ханом и отбирать их силою».[409]

Но Надиру не удалось добиться этой цели: дагестанские владетели не выступили против России. Аварский правитель Умма-хан закрыл границы со стороны Грузии, запретив своим подданным всякие сношения с иранцами. Уцмий Ахмед-хан отправил для переговоров с Надиром курьеров, не выразив ясно своей позиции. Сын Адиль-Гирея Хасбулат явился для свидания с ним на Куру. Но остальные кумыкские князья, а также табасаранские владельцы майсум и кадий сохранили верность России.

Что касается Сурхая, то он не только не принял предложение Надира, а открыто выступил против капитулянтской политики Порты и захватнических устремлений иранских завоевателей в Дагестане. Будучи еще на Куре, Надир направил к Сурхаю одного из нукеров астаринского владетеля Муса-хана с предложением сдать Шемаху, ссылаясь на то, что султан Махмуд (согласно подписанному Ахмед-пашой под Багдадом договору 1733 г.) разослал всем свои командующим «хатт-и-шерифы» немедленно вернуть Ирану территории, отторгнутые у него османами на Кавказе. Сурхай не только не подчинился этому указу, но убил иранского посла, а османам и Надиру ответил: «Мечами лезгинских (дагестанских. – Н. С.) львов мы завоевали Ширван. Какое право имеет Ахмед из Багдада или кто-либо еще вмешиваться в наши дела?».[410]

Учитывая значение Ширвана, политический вес Сурхая на Кавказе и его непримиримую позицию, Надир решил подчинить сначала его своей власти. Ввиду надвигавшейся угрозы Сурхай старался выиграть время, выяснить позицию России и подготовиться к предстоящей борьбе. С этой целью он направил курьеров в Святой Крест для «разведования и присмотру», распустив в Шемахе слух, что намерен принять уполномоченного «с персицкой стороны посланника не в меру ласково и в довольстве содержать».[411]

Тем временем Сурхай эвакуировал жителей из города, но оставил Шемаху, решив дать сражение в более выгодных условиях. В середине августа 1734 г. иранские войска ворвались в Шемаху, сравняли ее с землей, опустошили ширванские селения, доставили 500 пленных и много голов убитых.[412]Этими мерами Надир преследовал определенную цель – устрашить народы Азербайджана и Дагестана и склонить Сурхая к капитуляции.

Но Сурхай не склонился перед грозным завоевателем, собирал войска в Кабалинском магале, сплачивая борцов за независимость под своим знаменем. Решающее сражение произошло

Первое нашествие Надира на Ширван и Дагестан (1734 г.)

17 сентября в урочище Деве-Батан между Шемахой и Кабалой, где Сурхай против 42-тысячной иранской армии смог выставить 20-тысячное войско. Итоги этого сражения Левашов комментирует следующим образом: сначала горцы потеснили иранцев, но от «великой пушечной стрельбы Сурхай устоять не мог, и с войски своими ретировался».[413]Желая сохранить силы для дальнейшей борьбы, Сурхай отступил в Казикумух, решив дать сражение в лакских селениях, расположенных на подступах к своей резиденции.