Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

Решено — сделано. На первоклассную немку «Лейку-М3» я всё-таки заработал. Добыл эту камеру со светосильным объективом «Суммикрон». Её купили мне в портовом Гамбурге за 456 западногерманских марок, а во что это встало в советских рублях, лучше не говорить, чтоб спешно не упекли в дом сумасшедших. Кто-то точно приобрёл себе малолитражку на мои деньги за «Лейку». Эх, молодость! Потом подарил её на тридцатипятилетие Кириллу Августову, который оплакивал свой фотоаппарат «Ленинград», но новый так и не собрался купить. Может, уже в продаже не было, техника развивается, снимается с производства устаревшая, нередко без адекватной замены, а кота в мешке он брать с рук не стал. Для меня приятным делом было купить что-нибудь особенно интересное, а ещё приятнее — дарить то, что принесёт человеку радость. Кирилл был потрясён и рад, а я за него счастлив втройне! Для меня важнейшим оказался процесс добывания, а не обладания, и потом чудо дарения.

Так и в характере Эрнесто Че Гевары важнейшими для меня качествами оказались не умение стрелять и воевать, привлекательные для экстремистов, а организаторские способности, с которыми он, врач по образованию, будучи назначен министром промышленности и директором Национального банка Кубы, принялся после победы Кубинской революции создавать промышленность и экономический фундамент Острова Свободы. Для обеспечения этого он и приезжал в СССР. Созиданию, творчеству, делу надо учиться, а не только стрелять, понял я напрямую от выдающегося революционера, и он стал для меня и многих личным примером. До сего дня считаю моими наилучшими годами жизни романтичное начало шестидесятых.

Сам я уже давно снимал в туристических поездках любительские фильмы самой лёгкой и недорогой советской шестнадцатимиллиметровой кинокамерой «Киев-16С-2». Дома терпеливо озвучивал снятое с помощью отечественного магнитофона «Комета». Забросил увлечение кинолюбительством году к семидесятому, когда днями и ночами готовил к защите докторскую диссертацию. Я лукавил, успокаивая себя, что на всё не хватает времени, но на самом деле у меня пропал интерес к такому однообразному занятию, как собрать всё тот же узкий, до ноготка знакомый, клуб друзей-зрителей для просмотра фильма, а потом, вместо доброжелательного обзора, услышать, что они здесь тоже побывали. Хотя сами и не сняли ничего, что стоило бы показывать за пределами семьи, но вот я, по их общему мнению, просто-таки преступно упустил выигрышные возможности снять там же ещё более интересные места и уникальные эпизоды. Отказавшись, наконец, от кино и неблагодарных зрителей, я высвободил себе уйму времени для других интересных дел, и даже неплохие деньги. Поэтому не стал связывать себя снова, когда появились импортные видеокамеры, надоело. Снять пустячное хватает телефона. Сейчас для меня актуальными остаются книги по культуре всех времён, особенно этрусской, немецкие издания по истории авиации и разноязычная периодика по ряду разделов высшей математики. Мечтаю тысяч с десяток экземпляров сбагрить, ополовинить библиотеку, кроме, конечно, редких и ценных изданий. Но перебрать моё книгохранилище руки всё никак не доходят. Точнее, не поднимаются. Я, грешный, тоже барахольщик, как все.

— Спасибо, Павел Михайлович, за откровенные ответы. Я отдохну, пожалуй, с вашего позволения. Жаль, но устала. Не пришла ещё в себя после длительного перелёта, и немного нездоровится. Послушаем нашего молчуна, Бориса. Он в последнее время много прочёл и интересно рассуждает о российской художественной литературе. Например, о выдающемся произведении Булгакова. Посвятишь нас, Борис?

Борис неторопливо начал свои размышления вслух:

— Наверное, то, что я могу сказать, в какой-то степени созвучно предыдущим нашим темам. В плане общем последние несколько дней меня занимают два вопроса, относящиеся к роману Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита», на которые мы с Акико в своё время не нашли непосредственно в тексте, как ни старались, ни намёков, ни ответов, ни подтверждений нашим предположениям. Может, мы неглубоко читали, как дилетанты в литературе, а специалисты давно знают ответы на эти вопросы, не знаю… Почему Мастер не заслужил света, а заслужил только покой? И что за покой от Господа он получил?

Так и вижу старинный домик под зацветающими вишнями, пройти к которому надо через мостик из замшелых камней над горным ручьём. А ведь Мастер-Булгаков описывает, похоже, южную Германию, где плющ и виноград поднимаются по стенам домов. Допустим, это Бавария. Местность приведена в предгорьях Альп, это какая-то укромная долинка в дальних окрестностях Мюнхена, и тогда ручеёк впадает в Инн или Изар. Но может быть и Баден-Вюртемберг, и тогда ручей пополняет собой воды верхнего Дуная. Или, наконец, Саксония возле Дрездена? Согласитесь, что ни на низинный Мекленбург, ни на Эльзас с Лотарингией, ни, тем паче, на Францию или забытую Фландрию пейзаж не походит. Это всё же гётевская или шиллеровская Германия, пожалуй, чуть даже пораньше.

И домик, и утварь в нём и одеяние Мастера — длинный плащ, предполагаемый камзол, высокие ботфорты, в которых принято путешествовать на коне и не вполне удобно ходить по земле, велюровый берет с пером, непременная шпага при себе вне дома — эти предметы вполне могут принадлежать средневековому немецкому учёному, писателю и философу, никак не барону и не бюргеру. Хотя… Что имелось в виду? Кто это знает за Булгакова?

Попутно: почему прекрасная особа, в жилах которой течёт королевская кровь, Маргарита, идёт рядом с Мастером по песку босиком, ей ли не во что обуться? Спешила?

Чем близки и место в южной Германии и время послежизненного вечного упокоения Мастера и Маргариты самому Булгакову и почему? Не тем же, чем близка Япония бывшим в прошлой жизни японцами, и чем мысли о Дельфте волнуют тебя, милая Акико? Вот пример реальной, действующей независимо от нас, истории. Но люди слепы и её не желают видеть.

И второй мой вопрос: по какой серьёзной причине Мастер ни разу не позволил себе пренебрежительно отозваться о Воланде? Из одного лишь опасения неудачно пошутить насчёт света и тьмы, подобно тёмно-фиолетовому рыцарю с мрачнейшим, никогда не улыбающимся лицом, за прижизненную необдуманную шутку преображённого в посмертии в демона Коровьева-Фагота? Согласитесь, невозможно посчитать глубоко понимающего суть вещей Булгакова воспевателем или тайным приверженцем сатаны. Сколько бы ни восклицала Маргарита: «Всесилен, всесилен!», как ни восхищалась бы могуществом Воланда, внутренняя позиция писателя, чувствуется, иная. Да и так ли уж всесилен временный оператор-Воланд, распоряжающийся в отведённых ему пределах власти судьбами не своих рук созданий, в сопоставлении с бесконечным могуществом истинного, вечного Творца всего сущего? Почему тогда красавица Марго обратилась к тёмной силе? Не прописано это или пока не вошло в опубликованный текст романа — не знаю. Её время жизни