Читать книгу - "Книжный магазин в Мейфэре - Элиза Найт"

побег? Если бы я что-нибудь заметила, то она призналась бы мне?

– Я вызову такси.

Переступив порог Ратленд-Гейт, я сразу же ощутила уныние, царившее в доме. Обычно здесь тихо играл граммофон, но сейчас висела гнетущая тишина, нарушаемая лишь тиканьем дедушкиных часов.

Экономка шепотом поприветствовала нас, принимая наши пальто, и мы поспешили в гостиную, где сидели Ма с Деборой и Пэм.

– Па в кабинете с Томом, – голос мамы звучал монотонно. – Диана уже в пути. Мы послали телеграмму Юнити.

Оставив Прода в гостиной, я направилась к кабинету. Отец сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, за широким письменным столом. Перед ним стоял стакан, полный бренди, рядом лежало несколько распечатанных писем. Он не сводил взгляда с телефона. Том мрачно кивнул мне и бесшумно вышел.

В камине тихо потрескивал огонь. Наполовину задернутые шторы создавали в кабинете мрачную атмосферу.

Па взглянул на меня, и я заметила, что его обычно блестящие глаза потускнели.

– Она сбежала, – сказал он. – Я не знал, что она так несчастна. Какой хитрый план составили эти двое!

Па указал на письмо от Нелли Ромилли, матери Эсмонда. Очевидно, седьмого февраля, когда родители провожали Джессику на вокзале Виктория и думали, что отправляют ее в путешествие с друзьями, она встретилась с Эсмондом и они двинулись в Испанию, где в самом разгаре была гражданская война.

Что за юная дурочка! Я надеялась, что она еще не вышла замуж за Эсмонда. В таком случае мы успеем минимизировать вероятный социальный ущерб.

Судя по пункту их назначения, они все спланировали заранее: для въезда в Испанию парочке требовались визы. Однако письма, которые посылала мне Джессика в Италию, не содержали ни намека на планы по исчезновению и на ее влюбленность.

Да, весьма впечатляет. Непросто скрыть страстные чувства, способные подтолкнуть к побегу! Какой сильный романтический вихрь закрутил их: сердца отчаянно бьются от желания и от страха, что их поймают. Джессике всегда хотелось быть в центре внимания, и, похоже, она этого добилась. Если не принять срочные меры, разразится громкий скандал, ведь несовершеннолетняя связалась с коммунистом!

Я вернула письмо.

– Неужели ни одна из девочек Митфорд не может жить спокойно? – сокрушенно спросил Па.

– А Пэм? – заметила я с печальной улыбкой и поцеловала его в щеку.

– Джессика слишком молода для брака, тем более с этим непредсказуемым пройдохой. Я этого не вынесу!

– Мы вернем ее, Па. Я поеду в Испанию и верну ее.

– Ты же не можешь ехать одна, дорогая.

– Могу. Я приволоку ее сюда для хорошей трепки. Может, мне стоит взять с собой няню Блор?

– А почему не Прода? – спросил Па.

Этот вопрос застал меня врасплох. Мы не ездили с Питером за границу после тех кошмарных летних каникул в Бретани, о которых я старалась не вспоминать. Па и вовсе теперь называл моего мужа «грязной крысой». Он так и написал карандашом на своем экземпляре «Потасовки» – рядом с моим посвящением Питеру.

– Он же твой муж, – заметил Па так, будто вынес приговор.

– Да, – я выпрямилась.

В дверь постучали, и в комнату проскользнул Питер.

– Простите, что прерываю. Но мне кажется, я нашел способ вернуть Джессику.

Мы молча ждали продолжения.

– Сэр, вы можете объявить ее несовершеннолетней, которая находится под опекой суда. И тогда, согласно закону, ее отправят домой, под судебный надзор, – Прод говорил очень уверенно.

Я с изумлением глядела на него. Не помню, чтобы мой муж когда-нибудь выступал с дельным предложением.

Однако его идея о несовершеннолетней, находящейся под опекой суда, вполне толковая. Наивная Нэнси внутри меня тут же вообразила Питера мистером Дарси, который спасает Джессику, чтобы завоевать мою любовь, – в точности как герой романа «Гордость и предубеждение». Эта Нэнси – беспросветная дура!

– Она несовершеннолетняя, поэтому ее брак не будет признан законным, – продолжал Питер.

Па кивнул:

– Да, это может сработать.

Когда мы покинули Ратленд-Гейт, я села в такси рядом с Продом и переплела свои пальцы с его.

– Спасибо тебе, – сказала я.

Поймав мой взгляд, Питер улыбнулся. Я надеялась, что искренне. Мой скептический разум воевал с сердцем, ведь я столько раз покупалась на его фальшивое очарование!

– Я действительно думал то, что написал в письме к тебе в Италию, Нэн.

– Что именно?

Я надеялась услышать от него, что он хочет сохранить наш брак. Видимо, мой побег в Рим напугал его, показав, что я не всегда буду рядом. Может быть, это не приходило ему в голову, когда он крутил романы с Мэри и другими особами.

– Я хочу, чтобы мы снова были счастливы, – сказал он.

Глядя на него при тусклом свете луны, проникавшем в окно такси, я осознала: как ни странно, я все еще верю в любовь!

Но должна ли я верить в любовь с этим мужчиной?

В нашем браке было столько боли, сколько едва могло вынести сердце.

Несколько минут спустя мы, взявшись за руки, поднялись по ступеням к нашей парадной двери. На небе мерцали звезды, из окна соседнего дома доносилась музыка. Мое глупое сердце бешено колотилось. Как только дверь за нами закрылась, Питер сбросил с меня меховую шубку и начал покрывать поцелуями мою шею.

– Ты такая красивая, – шептал он. – Такая нежная.

Он поднес к губам мою руку; его голубые глаза пристально смотрели в мои.

Я с трудом сглотнула, мечтая прижаться к нему и одновременно опасаясь, что он оттолкнет меня.

Питер притянул меня к себе. Давно забытое ощущение! Лед, намерзший за несколько месяцев разочарований, начал таять, и сердце буквально выпрыгивало из груди.

Когда он наклонился к моим губам, я ответила поцелуем. Он повел меня наверх, в спальню, и я шла нерешительно. Однако когда он раздел меня и, целуя каждый дюйм моего тела, признался, что сильно по мне скучал, я растаяла.

Звуки внешнего мира исчезли. В ту ночь мы дважды занимались любовью, отдаваясь страсти без оглядки, и я чувствовала себя невестой в брачную ночь. Уплывая в сон, я позволила себе помечтать о счастье, давно ожидаемом и забытом.

Несколько дней спустя нам позвонил Па – в полном отчаянии. Стаи репортеров слетелись к Ратленд-Гейт. Дебора была вне себя, так как «Дэйли экспресс» перепутала ее с Джессикой и назвала беглянкой в статье, озаглавленной «Дочь пэра сбегает в Испанию с любовником». Том обещал возбудить судебный иск против любого, у кого увидит камеру, и при этом тащил в дом Па, грозившего корреспондентам физической расправой.

Ошибка «Дэйли экспресс» вызвала еще больше сплетен и ужасных статей в прессе.

В довершение всего Эсмонд Ромилли отказался выдать мою сестру, проигнорировав приказ отослать ее домой. К счастью, с помощью Черчилля – дяди Эсмонда – была достигнута договоренность с