Читать книгу - "Александр II - Александр Яковлев"

6 июля 1880 года полковник Владимир Вонлярлярский, адъютант великого князя Николая Николаевича, прибыл в Царское Село с докладом о ходе маневров гвардии. Камердинер сказал, что государь его скоро примет, и вполголоса посоветовал спороть с погон траурные черные полоски.

– …Это может опечалить Его величество в такой радостный день.

– Да какая же радость?

И пораженный полковник узнал, что сегодня в 3 часа дня в малой церкви Царскосельского дворца протопресвитер Василий Бажанов обвенчал самодержца всероссийского с княжной Долгорукой, получившей титул светлейшей княгини Юрьевской. Венчание прошло втайне, без псаломщика и певчих и без гостей. Шаферами были у государя Николай Трофимович Баранов, у княжны – генерал Рылеев, свидетель – граф Адлерберг.

17 августа государь уехал в Ливадию. Впервые Катя ехала с ним в царском поезде (к недоумению всех придворных чинов) и поселилась не в Бийюк-Сарае, как раньше, а во дворце. В прозрачной теплыни осеннего Крыма время летело незаметно. Лишь в начале ноября Александр Николаевич покинул Ливадию, не зная, что больше сюда не вернется.

Вторая женитьба государя встретила резкое недовольство и осуждение в императорской семье. В придворных сферах шепотом передавали, что наследник-цесаревич узнал о событии, будучи с семьей в Гапсале, и будто бы вознамерился уехать в Данию, подобно царевичу Алексею, но сдался на уговоры графа Лорис-Меликова и отправился в Ливадию к «молодым». (Видимо, не случайно за этим последовал царский указ о даровании графу Андреевской ленты.)

Косвенным свидетельством отношения к событию служат воспоминания того же полковника Вонлярлярского. Как-то раз в Ропше свита великого князя вечером в поисках ужина зашла в одну из комнат и увидела роскошно сервированный стол. Несколько удивившись тонким винам и изысканности убранства, голодные офицеры уселись и приказали слугам подавать. Только они прикончили последнего рябчика, как дверь распахнулась, и они увидели государя под руку с княгиней Юрьевской. То был их ужин, по халатности отданный свите царского брата. Александр Николаевич в гневе выгнал офицеров и после сделал выговор брату.

Впрочем, как уже упоминалось, к брату, великому князю Николаю Николаевичу, у него были и более серьезные претензии. С его ведома была опубликована во французском журнале статья, в которой бывший главнокомандующий обелялся и прославлялся, а все неудачи – намеком – списывались на государя. Возмущенный Милютин организовал во Франции контрпубликацию, а Александр Николаевич долго не мог прийти в себя от такой непорядочности брата.

В середине июля в Красном Селе состоялся смотр государем всей кавалерии. При проезде Александра Николаевича на военное поле Николай Николаевич, как положено, встретил его рапортом, но после того император не протянул ему руки, и поданная рука великого князя повисла в воздухе. Александр Николаевич грозно посмотрел на брата и поехал по фронту войск. Все были поражены.

Мало кто знал причину инцидента, но еще меньшее число было тех, кто узнал о последствии: после серьезного объяснения государя с Николаем Николаевичем, в результате которого тот был удален от дел, государя хватил удар, отнялись левая рука и нога. С рукой потом наладилось, а ногу он до самой смерти подволакивал. Боткин опасался еще больших осложнений.

Возможно, следствием инцидента стало потепление отношений с братом Константином. Сразу по возвращении из Ливадии 22 ноября государь позвал к себе великого князя Константина Николаевича, горячо обнял его и сказал: «Какой вздор распустили в городе! Все эти слухи о тебе не имеют никакого основания», – разумелись аварии кораблей нового типа («поповок» по фамилии адмирала А.А. Попова), обошедшихся казне дорого, но тонувших один за другим, вследствие чего и ожидали снятия генерал-адмирала со всех постов.