Читать книгу - "Иван Ефремов - Николай Смирнов"

Создание крупных агломераций было неизбежно, вопрос стоял иначе: на каких условиях и с какими последствиями это случится. Второй реализованный имперский проект — Персидскую империю — можно считать плодотворным, немало давшим населяющим её народам и истории в целом. Но к моменту похода Александра он фактически исчерпал позитивные стороны реализации и нуждался в радикальном обновлении. Кроме этого, развившаяся семимильными шагами молодая эллинская мысль, эллинские подходы к искусству и общественной жизни таили огромный потенциал синтеза. Синтез этот мог совершиться в конкретно-исторических условиях только после насильственного объединения столь различных территорий. Для этой цели романтик, убеждённый в богоизбранности, и одновременно уникально выдающийся полководец подходил больше всего.

В этом смысле Александр Македонский — подлинный великий герой, взваливший на себя невероятное и ставший идеальным проводником законов эволюции. Но… «нельзя безнаказанно пройти через инферно». Погружение в грубую материальность раздваивает любые устремления и ожесточает неизбежным сопротивлением. И человек не может не реагировать. Тем более столь молодой. С другой стороны, только молодой человек мог очертя голову ринуться в столь поразительное предприятие, презрев осторожные расклады умудрённых советников.

Не случайна и ранняя смерть Александра — тяжело не облучиться радиацией скрытых под перевёрнутыми глыбами истории источников эволюции. Тяжело не надорваться душевно, не попасть в штопор неизбежных мелких следствий крупных дел.

Профессор Ю. В. Линник, анализируя идеи романа, проницательно пишет: «Эпоха эллинизма полна удивительных предварений. Разве нельзя Александра Македонского назвать евразийцем? Это понятие мы связываем с русской мыслью. Но обратим внимание на глубинную аналогию между Элладой и Россией: обе страны в равной степени могут называться Евразией — малоазийская колонизация в чём-то созвучна нашей зауральской экспансии. В обоих случаях европейское сознание осуществляло контакт с другим менталитетом. <…> Нам важен максимализм Александра Македонского как таковой: его способность к всевмещению — всеохватность его планов — его всечеловеческие горизонты. Он хотел превратить мир в гармонический континуум, нигде не прерывающийся локусами тьмы и зла. Пусть это утопия. И пусть маленький Уранополис, попытавшийся её осуществить, был обречён на гибель. Но человечество благодаря Александру Македонскому получило идеал невероятной красоты и притягательности. И. А. Ефремов сближал его с коммунистическим идеалом. Неправда, что на нём поставлен крест — он может обрести новую жизнь. От очередного провала ему удастся уйти лишь в том случае, если общество будет ориентироваться на таких его носителей, как Иван Антонович Ефремов».^[325]

Но вернёмся внутрь романа. Из Афин вместе с подругой Тайс приплыла сначала в Спарту, затем на Крит и — в Египет. Живя в незнакомой стране, она пыталась постичь душу народа, понять его древнее искусство.

Для знаменитой гетеры, которой «кружили голову Эрос, танец, песня, поклонение мужчин, зависть женщин, неистовство скачки», встреча с делосским философом — поворот ключа, начало преображения, постижения «внутреннего смысла вещей и освобождение от страха». Храм Нейт в Мемфисе, где Тайс проходит посвящение в орфические знания, становится точкой, после прохождения которой возврат к образу легкомысленной гетеры невозможен. Через встречи, беседы, тайные слова нести мужчинам знание, стремление к прекрасному — в этом делосский философ, вторя мыслям автора, видит подлинную роль женщины.

Путешествие Тайс с армией Александра Македонского двигает вперёд фабулу. Гетера из Египта едет в Месопотамию, в Вавилон, Персеполь, а затем в качестве жены Птолемея переселяется жить в Экбатану.

Вторым этапом роста стало общение с великим скульптором Эллады Лисиппом, орфиком высокой ступени посвящения, ставшим для Тайс вторым учителем после делосского философа. В его мастерской в Экбатане собирались скульпторы, художники, поэты, философы, путешественники. По его просьбе Тайс позировала кеосцу Клеофраду для создания статуи Афродиты Анадиомены. Благодаря Лисиппу она встретилась с загадочным путешественником из безмерно далёкого Китая, с философами Индии, поведавшими гетере о древнем понимании красоты в их стране, побывала в низовьях Евфрата, в храме Эриду, где два верховных жреца посвятили орфиков в тайные знания Древней Индии, в понятие кармы. Жрецы и орфики свободно, без предубеждений, сравнивали верования разных народов, видя в них общий корень.

В Эриду, когда задул горячий ветер из Сирийской пустыни, Тайс пережила ощущение бесцельности жизни, невозможности ответить на вопрос «зачем?». Возникла потребность определить соразмерность своих сил перед выполнением новых задач жизни. По очереди с Эрис они выполнили опаснейший обряд поцелуя змея, за что Тайс получила в дар ожерелье из когтей чёрных грифов — знак «хранительницы заповедных троп, ведущих на восток за горы».

Философские главы вновь сменяются динамичными страницами — описаниями возвращения Александра из Индийского похода, встреч его с Тайс и смерти великого полководца. Тайс, соблюдая обещание, данное Птолемею, становится царицей Египта.

И вновь — в третий раз — она обретает Учителя. Им становится египтянин, жрец храма Нейт в Мемфисе, того самого, где она проходила посвящение. Дружба египетской царицы и жреца несёт людям знание: пользуясь своим положением, Тайс собирает древнейшие сведения о походах египетских войск в далёкие земли, географические сведения, описания редких зверей, камней и растений, которые стали позже основой для изучения географии чёрной страны.

Жрец помогает Тайс понять трагедию жизни Александра: почему человек, мечтавший о гомонойе, превратился в тирана, почему «вместо познания земли, умиротворения, общности в тех обычаях, верованиях и целях, в каких похожи все люди мира, возникли бесчисленные круги будущей борьбы, интриг и несчастий». Три могучих рычага: Сила, Золото и Воля — имеют оборотную сторону своего могущества, и только любовь к людям может стать заветным щитом. Любовь и мера. «Всегда держись середины, оглядываясь на края» — так советовал Тайс жрец.

Той же мудростью поделился с Тайс в Экбатане гость из Поднебесной, встретивший на своём пути последователей Будды: «И снова непобедимое очарование афинянки сломило сдержанность путешественника. Он доверительно сообщил ей, что вместо рая и Драконов Мудрости он встретил приветливых, добрых людей, живших в каменных постройках на уступах высочайших гор, в истоках самой большой реки Небесной страны — Голубой. Эти люди считали себя последователями великого индийского мудреца, учившего всегда идти срединным путём между двумя крайностями…»

Оставив роль египетской царицы, которую она играла около десяти лет, Тайс приплыла в Александрию, простилась с Птолемеем и сыном и отправилась в милую Грецию: сначала на Кипр, а затем в небесный город Уранополис, Высший Советник которого мечтал «распространить идею братства людей под сенью Урании, всеобщей любви, на всю Ойкумену». В городе, опорой которого становится любовь, только и может быть место для новой, прошедшей все испытания Тайс и её верной подруги Эрис. Город Неба — «хрупкий жертвенник небесной мечте человека» — показался Тайс обречённым в мире невежества и мрака, но она без сомнения ступила на путь служения новой нравственности — так же, как звездолёт «Тёмное Пламя» был одиноким на чуждом и далёком Тормансе, где Фай несла жителям планеты любовь и сострадание.