Читать книгу - "Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить - Томас Майер"

Наблюдения в борделях обеспечили Мастерсу точку зрения, которую не могло дать ни одно собеседование. Полиция нравов пожертвовала для исследования конфискованные во время рейдов порнографические «мужские» фильмы, в которых секс был показан наглядно и довольно безрадостно. Но Мастерс объяснил, что ему необходимо наблюдать сексуальную функцию вживую, чтобы добиться объективности.

Скрываясь в тени, Мастерс отслеживал сексуальные призывы проституток и наблюдал, как реагировали на них мужчины. В домах терпимости он подглядывал сквозь замочную скважину или двойную систему зеркал. «Меня всегда интересовало, почему проститутка выбирает тот или иной подход к клиенту», – объяснял он, точно антрополог, исследующий некую неведомую цивилизацию. Некоторые проститутки демонстрировали «откровенное безразличие», в то время как другие женщины прибегали к «очевидным попыткам стимулировать, поощрить и ублажить конкретного партнера». Все они непременно спрашивали клиентов: «Откуда ты родом?». Если клиент оказывался местным, куртизанки прилагали больше усилий, чтобы понравиться ему – это повышало шансы на повторные встречи.

Подглядывание было для Билла Мастерса мучительной, стрессовой ситуацией. Ему приходилось прижиматься глазом к замочной скважине или специальному отверстию, сидя в тесноте и духоте за стеной или в потайных нишах. «Это было самым асексуальным занятием, какое только можно представить», – рассказывал он впоследствии коллегам. Мастерс засекал продолжительность сексуального взаимодействия, моменты входа и выхода и даже частоту подскакивания участников на постели. Он представлял себе, как можно применять электрокардиограф, респираторные мониторы и другую доступную медицинскую аппаратуру для регистрации происходящих в организме изменений.

Между 1955 и 1956 годами Мастерс расширил область своих исследований до собеседований с «девушками по вызову» в других крупных городах Америки – Чикаго, Миннеаполисе и Новом Орлеане. Подготовительные мероприятия требовали полицейского моратория на аресты за неделю до визита Мастерса, в ту неделю, когда он проводил исследования, и еще неделю спустя. В качестве платы за информацию Мастерс всегда предлагал провести медицинское обследование каждой из своих добровольных помощниц.

Но в конечном счете Мастерс понял, что проститутки не подходят для его целей. Эта выборка была слишком маленькой и нерепрезентативной для среднестатистической американки. К тому же проститутки часто страдали воспалительными заболеваниями и хроническими застойными явлениями таза, известными под названием синдрома Тейлора. Мастерс чувствовал, что не сможет сделать решительных утверждений о сексуальной реакции женщин, основываясь на этой атипичной выборке. Хуже того: если бы он признал в научной работе, что проводил свое исследование на проститутках, он столкнулся бы с «крайне отрицательной реакцией местного сообщества Сент-Луиса», и эта огненная буря наверняка привела бы к его профессиональному краху. Тем не менее Мастерс полагал, что «ночные бабочки» обеспечили его массой полезной информации и стоили каждой секунды, потраченной на них. «Расспросы женщин-участниц были весьма продуктивны, особенно для человека, который был, в сущности, мало знал о женской сексуальности», – признавал он впоследствии.

Эти ограничения врача-мужчины стали особенно очевидны, когда он беседовал с «очень привлекательной» выпускницей колледжа, интеллигентной, любознательной женщиной, которая получила диплом по биологии. Она стала клиническим волонтером в исследовании Мастерса и однажды высказала предположение, которое изменило все.

В смотровом кабинете «Клиники материнства» эта молодая женщина манипуляцией довела себя до неистовства («аутоманипуляция» – такой клинический термин использовал для этого Мастерс), а потом достигла кульминации – и все это регистрировалось и анализировалось приборами Мастерса. Во время последующей беседы они обсуждали не только поджатые пальцы на ее ногах и ощущение покалывания, но и глубочайшие эмоции во время секса. Женщина описала свои ощущения во время оргазма и сказала, что его успешность зависит от того, кто и чем выполняет стимуляцию.

– А что, если я его симулирую? – вдруг спросила она.

Мастерс ничего не понял.

– Этим я и зарабатываю на жизнь – имитирую оргазмы, – заявила она грубовато, словно объясняя ребенку, что Санта-Клауса не существует. Часто ее единственной целью в сексе было «сделать все побыстрее и заставить мужчину кончить, получить плату и отделаться от него».

– На самом деле вам нужна переводчица, если вы всерьез хотите проводить это исследование, – наставительно сказала она Мастерсу. – Вам стоит завести женщину-партнера.

Чем больше Мастерс обдумывал это предложение, тем осмысленнее оно ему казалось. Если он хотел понять «психосексуальные аспекты женской сексуальности» – terra nova^[5] медицинского исследования, ради которого он готов был рискнуть своей карьерой, то ему необходима партнерша и соратница.

Мастерс решил искать ассистентку, разместив безобидное объявление из разряда «требуется помощница» в отделе кадров Вашингтонского университета. После нескольких недель безуспешных собеседований, прямо перед Рождеством 1956 года, он, наконец, нашел ту, кого искал.

Фаза вторая

Билл и Джини на диване

Глава десятая
Матрица

«Но совершать превращение надо по-научному, иначе последняя стадия обучения может оказаться безнадежнее первой».

Джордж Бернард Шоу, предисловие к «Пигмалиону»

В начале 1957 года Вирджиния Джонсон записывала имена, возраст и адреса пациентов, сидя за неуклюжим металлическим письменным столом на третьем этаже «Клиники материнства». Она казалась безымянной секретаршей, временно нанятой, чтобы разобраться с бумажными завалами.

Джонсон мечтала о карьере в социологии. С этим местом у нее было связано только одно желание – заработать деньги. Медицинский мир ее не привлекал.

Она сдружилась с медсестрами и спустя недолгое время уже знала всех главных деятелей кафедры акушерства и гинекологии Вашингтонского университета – Уилларда Аллена, главу кафедры, Альфреда Шермана, специалиста по гинекологической онкологии, и, разумеется, Уильяма Мастерса, который взял ее на работу.

Поначалу Джонсон обращала мало внимания на то, что происходило в кабинетах. Подруги говорили ей, что Мастерс – акушер-гинеколог, специализирующийся на рождаемости и гормональном замещении. Она понятия не имела о секретном эксперименте, который ставил этот университетский профессор, тайно рыскавший в поисках научной добычи по публичным домам. Мастерс ни словом не обмолвился об этом, когда брал Джонсон на работу. Не собирался он ничего говорить ей и четыре месяца спустя, когда Джонсон однажды встала из-за своего стола в коридоре, собираясь пойти пообедать.