Читать книгу - "Юлий Цезарь. Политическая биография - Алексей Егоров"

Приток ветеранов в Рим сильно беспокоил Брута и Кассия (Cic. Phil. I, 2; Att. XIV, 4; Brut., 21). Ответом на их запрос был резкий эдикт Антония. 4 августа 44 г. Брут и Кассий, потеряв всякие надежды на успех в Риме и выразив Антонию протест, выехали в восточные провинции (Cic. Phil. I, 2, 6; Att. XIV, 4, 4; Brut., 21). Октавиан снова пытался стать трибуном, но ему опять помешал Антоний (Dio., 45, 11; Арр. B.C. III, 31). Хотя солдаты снова заставили их примириться (Арр. B.C. III, 31–39), к октябрю разрыв стал окончательным, и Антоний даже обвинил Октавиана в покушении на свою жизнь (Cic. Fam., XII, 23, 2; Plut. Ant., 16; Арр. B.C. 11, 40).

Антоний вступил в конфликт и с Цицероном. 17 июля Цицерон захотел покинуть Италию, но в августе все-таки решил вернуться. 1 сентября состоялось заседание сената, на котором решался вопрос о молебствиях в честь Цезаря (Cic. Phil. I, 5, 12). Цицерон не явился, и Антоний ответил на это резким выступлением, угрожая снести его дом (Ibid.; Plut. Cic, 43). 2 сентября оратор произнес оправдательную речь (I Филиппика), в которой еще предлагал сохранить дружеские отношения (Cic. Phil. I, 14, 33–35).

К осени Антоний оказался в изоляции и решил пойти на силовой вариант, вызвав из Македонии 6 легионов, которые стали прибывать в Брундизий. Первые отряды появились уже в конце сентября (Cic. Fam., XI, 4, 1; XII, 23, 25; Veil., II, 61; Арр. B.C. HI, 24–25; Dio., 45, 12) и, вероятно, именно с их прибытием связано ужесточение действий Антония.

Где-то между 2 и 28 сентября^[81] он выступил с резкой критикой Цицерона, обвинив его практически во всех действиях его политической карьеры (события консульства, борьба с Клодием, роль в борьбе Цезаря и Помпея). В довершение ко всему Антоний открыто назвал оратора идейным вдохновителем заговора против Цезаря (Cic. Phil. II, 2, 3–11, 35). 28 сентября Цицерон ответил знаменитой 2 Филиппикой, обрушив на Антония всю мощь своего красноречия. В свою очередь, Цицерон возложил на него ответственность за начало гражданской войны (Cic. Phil. II, 18, 44–49, 103). Пропагандистская война стала переходить в настоящую.

В октябре 44 г. в Брундизий прибыли уже 4 легиона Антония. Примерно тогда же Марк Брут прибыл в Афины, где к нему присоединились многие представители знатной молодежи (Plut. Brut., 24). Аристократы заняли ключевые посты в его армии: М. Кальпурний Бибул, сын консула 59 г., П. Корнелий Лентул Спинтер, сын консула 57 г., Гн. Домиций Агенобарб, сын консула 54 г., а также — сыновья Лукулла, Гортензия, Цицерона и Катона. К ним присоединились активный участник войны 49–45 гг. Л. Скрибоний Либон и посланный к парфянам Квинт Лабиен. С прибытием Брута Требоний послал ему деньги (Dio., 47, 21), а Квинт Гортензий передал находившиеся в Македонии войска. К Бруту присоединились войска М. Апулея, а Марк Цицерон-младший привел целый легион (Арр. B.C. III, 63). У республиканцев скопилась внушительная сумма в 16 тыс. талантов. Против Брута выступили войска Ватиния и Гая Антония. После поражения, Гай был окружен в Аполлонии и сдался. Брут держал его под стражей и казнил, обвинив в подготовке мятежа. Впрочем, последние события приходятся уже на начало 43 года, а в конце 44 г. в Сирию прибыл Кассий.

Подготовку к войне начал и Октавиан. Отправившись в Кампанию, он стал вербовать ветеранов, платя им по 500 драхм. Центрами набора армии были Казилин, Калатия и Капуя (Арр. B.C. III, 40; Dio., 45, 12; Suet. Aug., 10, 3; Liv. Epit., 117; Veil., II, 61). С этими силами Октавиан вошел в Рим и публично заявил о готовности бороться с Антонием. Впрочем, речь не понравилась солдатам, и армия чуть не распалась. Ее пополнили за счет дополнительных наборов в Этрурии (Арр. B.C. III, 41–42; Dio., 45, 52; Cic. Phil. III, 2, 3–5). Вероятно, Антоний был готов на военный переворот: 2 ноября Цицерон писал, что верный ему легион Жаворонка идет на столицу. Вплоть до конца ноября письма Октавиана и Цицерона выражают тревогу перед опасностью военного путча (Cic. Att. XVI, 8, 2; 9, 1). Впрочем, недовольства начались и в армии Антония — солдаты не желали воевать против наследника Цезаря. Мятеж был настолько серьезен, что Антонию пришлось прибегнуть к казням (Dio., 45, 13; Арр. B.C. III, 43–44). Во второй половине ноября 44 г. Антоний появился в Риме и потребовал от сената объявить Октавиана врагом отечества (Арр. B.C. III, 45). Именно тогда (Цицерон сообщает об этом в письме от 19 декабря) произошло переломное событие. На сторону Октавиана перешли два элитных легиона, отборный легион Марса и 4 легион. Кроме того, Октавиан захватил конницу и слонов противника (Dio., 46, 13; Арр. B.C. III, 49; Liv. Epit., 117; Cic. Phil. II, 9, 24–25).

19 декабря Цицерон выступил в сенате с новой речью (3 Филиппика), в которой предлагал одобрить действия Октавиана и Д. Брута и объявить Антония врагом отечества. Сенат согласился с первой частью предложения, но медлил с санкциями против Антония. Впрочем, ситуация изменилась — 1 января 43 г. в должность вступили новые консулы, Гирций и Панса. Цицерон продолжал настаивать на военном решении. Лидером оппозиции стал один ведущих легатов Цезаря, Кв. Фуфий Кален, предложивший начать переговоры (Арр. B.C. III, 50; 54–60; Dio., 46, 22–28). Калена поддержал Кальпурний Пизон. Соратники Цезаря пытались остановить столкновение двух набиравших силу группировок цезарианцев, сторонников Антония и «неоконсерваторов». После дебатов, к Антонию было отправлено посольство в составе Сервия Сульпиция, Пизона и Марция Филиппа.

Видимо, в конце декабря 44 г. Антоний начал военные операции. У него было 4 легиона ветеранов, прибывших из Македонии, сильные auxilia, преторские когорты и множество новобранцев (Арр. B.C. III, 45–46). Сенат мог опереться на войска, ранее собранные Октавианом, два легиона, перешедшие от Антония, и легион новобранцев (Арр. B.C. III, 47). Понимая, что поход на Рим может кончиться полным провалом, Антоний выступил против Децима Брута, подошел к Мутине и осадил противника в городе. У Децима было 3 легиона и большое число гладиаторов (Арр. B.C. III, 49; Dio., 45, 13; Liv. Epit, 117; Cic. Phil. III, 1, l; V, 9; 24–25).

Цицерон не смог добиться успеха в вопросе о войне с Антонием. Более успешным было его предложение легализовать статус Октавиана. Последний был включен в сенат в ранге квестория, получил сан понтифика и право занимать все должности на 10 лет ранее положенного срока. Учитывая большое влияние, которое наследник Цезаря имел на солдат, ему было также разрешено иметь преторский ранг во время предстоящей кампании (Cic. Phil., V, 17, 46–18, 48; Арр. B.C. III, 51; Dio., 46, 29). Помимо Цицерона, предложение поддержала группа влиятельных консуляров (Марций Филипп, Сульпиций Руф и П. Сервилий-младший). Набор продолжался, легионеры получали деньги из казны (Арр. B.C. III, 51). Напротив, переговоры с Антонием зашли в тупик. Мятежный проконсул был готов уйти из Цизальпийской Галлии и распустить войска, но требовал оставить в силе все его распоряжения, не требовать с него денег и предоставить ему Дальнюю Галлию сроком на 5 лет (Cic. Phil., VIII, 8, 24–10, 28). Цицерон и консулы продолжали давление на сенат. В феврале было принято senatusconsultum ultimum, а к концу этого месяца правительственные войска стояли в Клатерне и Корнелиевом Форуме. Консулы в спешном порядке проводили набор. Война еще не была объявлена.