Читать книгу - "Песня жаворонка - Уилла Кэсер"

они проезжали мимо дома Колеров, Вунш со старым Фрицем срезали виноградные гроздья в саду. Тея деловито кивнула им. Вунш подошел к калитке и проводил путешественников взглядом. Он догадывался о планах Рэя Кеннеди и подозрительно относился к любой экспедиции, которая уводила Тею прочь от пианино. Сам того не сознавая, он неизменно карал ее потом за подобные легкомысленные выходки.

Катя по едва заметной дороге среди полыни, Рэй и его спутники услышали за спиной звон церковных колоколов и ощутили, что сбежали из неволи в безграничную свободу. Каждый кролик, перебегающий тропу, каждый вспархивающий шалфейный тетерев был как беглянка-мысль, как весть, посылаемая в пустыню. Вдали виднелся мираж, и чем дальше они отъезжали, тем натуральней он выглядел, вместо того чтобы развеяться: мелкое серебристое озеро протяженностью во много миль, над которым от жара солнечных лучей висела легкая туманная дымка. Время от времени в нем появлялось отражение коровы, отпущенной хозяином пастись на скудной пустынной поросли. Отражения были увеличенные, нелепо огромные, словно мамонты, доисторические чудовища, одиноко стоящие в водах, которые много тысяч лет назад и впрямь плескались на месте этой пустыни. Может быть, сам мираж был призраком давно исчезнувшего моря. За призрачным озером лежали полосой многоцветные холмы: насыщенная, обожженная солнцем охра, светящаяся бирюза, лаванда, пурпур — все открытые пастельные цвета пустыни.

После первых пяти миль дорога стала тяжелее. Лошадям пришлось перейти на шаг, повозка вязла в песке, который теперь лежал длинными грядами, нанесенными ветром. Через два часа повозка доехала до Чаши Педро, названной так в честь мексиканского разбойника, что когда-то отстреливался здесь от шерифа. Чаша представляла собой огромный амфитеатр, высеченный в холмах, с гладким утрамбованным полом, поросшим полынью и чапаралем.

По сторонам Чаши убегали на юг и на север желтые холмы, разделенные извилистыми оврагами, полными мягкого песка, осыпавшегося со склонов. На поверхности этих песчаных рек попадались осколки сверкающих камней: горного хрусталя, агата, оникса — и окаменелая древесина, красная как кровь. Еще встречались высохшие трупики жаб и ящериц. Птицы разлагались быстрее, и от них оставались только скелетики, покрытые перьями.

После небольшой разведки миссис Тельямантес объявила, что настало время обеда. Рэй взял топорик и принялся рубить креозотовые кусты, которые отлично горят даже сырыми. Мальчики волокли срубленные кусты к месту, выбранному миссис Тельямантес для костра. Мексиканки любят готовить под открытым небом.

После обеда Тея послала Гуннара и Акселя искать агаты.

— Если увидите гремучую змею, бегите. Не пытайтесь ее убить, — назидательно произнесла она.

Гуннар колебался:

— Если Рэй позволит мне взять топорик, я еще как смогу ее убить.

Миссис Тельямантес улыбнулась и что-то сказала Джонни по-испански.

— Да, — сказал ее муж и перевел: — В Мексике говорить, змею можно убить, но оскорблять ее нельзя. Там, в жаркой стране, muchacha, — обратился он к Тее, — змей держать в доме, чтобы они ловить крыс и мышей. Таких называют домашними змеями. Для них устраивать коврик у огня, и по вечерам змеи сворачиваться там и коротать время вместе со всей семьей, как друзья!

Гуннар брезгливо фыркнул:

— Ну, такое только грязные мексиканцы заводят в доме, вот так-то!

Джонни пожал плечами.

— Возможно, — пробормотал он. Мексиканец, живущий к северу от границы, привыкает проныривать под оскорблениями или парить выше их.

К этому времени южная стена амфитеатра уже отбрасывала узкую тень, и путешественники укрылись в ней. Рэй и Джонни заговорили о Большом каньоне и Долине Смерти — двух местах, которые тогда были окутаны тайной, — а Тея внимательно слушала. Миссис Тельямантес достала рукоделие — мережку — и пришпилила к собственным коленям. Рэю довелось изъездить большую часть Северной Америки, и он отлично рассказывал о своих странствиях, а Джонни был благодарным слушателем.

— Ты почти везде побывать. Совсем как испанец, — почтительно заметил он.

Рэй, уже снявший куртку, задумчиво точил складной нож о подошву башмака.

— Я рано пустился бродить. Мне хотелось повидать мир, и я сбежал из дома, когда мне еще и двенадцати лет не было. И с тех пор сам о себе заботился.

— Сбежал? — Джонни заметно обрадовался. — С чего это?

— Не ладил со своим стариком, да и работа на ферме мне была не по душе. У нас в семье много парней. Без меня обошлись.

Тея подползла к ним по горячему песку и подперла подбородок рукой:

— Рэй, расскажи Джонни про дыни, пожалуйста!

Невозмутимые загорелые щеки Рэя едва заметно покраснели, и он с упреком взглянул на Тею:

— Девочка, тебе эта история прямо покою не дает. Любишь надо мной посмеяться, да? Джон, понимаешь, в тот раз я окончательно поцапался с папашей. У него была делянка вдоль ручья, недалеко от Денвера, и он там растил всякие овощи на продажу. Однажды у него случился урожай дынь, он решил отвезти их в город и продать на улице и заставил меня ехать с ним и править лошадьми. Денвер тогда не был таким шикарным городом, как сейчас, но мне он показался ужасно большим. И что ты думаешь: когда мы туда прибыли, папаша меня заставил въехать аж на Капитолийский холм! Там он вылез и стал заходить в дома и предлагать купить дыни, а мне велел ехать медленно. Чем дальше я ехал, тем больше злился, но старался не подавать виду, и вдруг створка на задке телеги отворилась, и одна дыня выпала и разбилась о мостовую. И тут из одного большого дома вышла пригожая девица, вся разодетая, и как крикнет мне: «Эй, парень, дыню потерял!» Какие-то парни на другой стороне улицы сняли шляпы перед ней и как загогочут! Тут меня взяло за живое. Я схватил кнут и как начал хлестать свою упряжку, а они как дунули вверх по холму, что твои кролики, а эти чертовы дыни выскакивали из телеги на каждом ухабе, а старик у меня за спиной ругался и орал, и все хохотали. Я ни разу не оглянулся, но наверняка там было на что посмотреть: весь Капитолийский холм усеян разбитыми дынями! Я так и гнал коней не останавливаясь, пока город не скрылся из виду. Потом я оставил их на ранчо у знакомого и домой за причитающейся мне взбучкой больше не возвращался. Небось она и посейчас меня ждет.

Тея перевернулась на другой бок в песке:

— Ох, Рэй, хотела бы я посмотреть, как летали те дыни! Я сроду не видала ничего смешней. А теперь расскажи Джонни, как ты впервые в жизни нанялся на работу.

У Рэя скопилась целая коллекция отличных историй. Он был наблюдателен, правдив и бережно относился к героям своих