Читать книгу - "Елена Глинская. Власть и любовь. Книга 1 - Александр Михайлович Козлов"

На его совести лежала кровь, а руки запятнаны политическими интригами. За плечами Шуйского стояли годы интриг, заговоров и предательств. Он, умудренный многолетним опытом, умел ждать, терпеливо вынашивая свои планы в тишине и выжидая подходящий момент для удара.

Семен Бельский, нелюбимый родственник покойного государя, отличался холодным и расчетливым характером. Каждое его слово было тщательно продумано, а каждый шаг — просчитан до мелочей. Он не любил рисковать, предпочитая действовать исподтишка, искусно плел интриги и распускал слухи. Семен Бельский умело манипулировал людьми, играя на их слабостях и страхах.

Оба думных боярина, Шуйский и Бельский, ясно осознавали, что выдвижение Глинского и Телепнева-Оболенского на посты главных советников фактически лишает их возможности участвовать в управлении государственными делами. Это означало и то, что их заветные мечты о великокняжеском престоле становятся все более несбыточными. Каждый из них, втайне от другого, надеялся когда-нибудь занять трон, но на их пути стояли Елена Глинская и ее приближенные.

— Как же посчастливилось сему Глинскому, сему Телепневу! — проворчал Шуйский, его голос звучал приглушенно, словно эхо в пустом колодце. — Сии выскочки возомнили себя вершителями судеб! А литовка ослеплена своим любодеем и не зрит, к какой пропасти они, окаянные, державу подводят!

— Ослеплена? — презрительно хмыкнул Бельский. — Или то искусно задуманный замысел? Ведь не безумцы они, Василий Васильевич, а хорошо разумеют, какую угрозу мы для них представляем. Потому и тщатся нас, старую гвардию, отвадить, лишить влияния при дворе.

В этих словах сквозил гнев вперемешку со страхом. Страхом потерять то, что они считали своим по праву рождения — власть. В глубине души каждый из них считал себя достойным большего, нежели казенного жалованья в Боярской думе.

— Значит, предлагаешь терпеливо ждать, покуда сии лисы друг другу глотки не перегрызут? — спросил Василий Шуйский. — Покуда они окончательно казну не истощат и Русь не погубят?

— Терпение, Василий Васильевич, — Бельский вздохнул, его широкие плечи поникли. — Открыто восстать ныне — все равно что в петлю лезть. Елена сильна, у нее поборников немало. Надобно нам ныне поступать лукаво, с ухищрением.

— Поясни!

— А что, ежели мы толкнем их на погибель своими же руками? Подстроим так, дабы сама великая княгиня от них отвернулась, дабы народ поднялся против их правления? — в голосе Бельского прозвучала зловещая нотка, которая не укрылась от внимания Шуйского. — Есть и иной путь.

— Говори, какой!

— Великий князь литовский Сигизмунд издавна вожделеет северские земли, ищет и ждет помощи, обещает богатые поместья пожаловать тому, кто с ним соединится…

— Ай, умолкни, бога ради, Семен Федорович! Уж больно ты распалился. Побежишь, когда под ногами земля воспламенится. Мало тебе братьев наших родных, коих литовка голодом в темнице изведет? Не торопись, дружище, не искушай судьбу, ибо жестока она, зараза такая, никого не пощадит, не помилует…

Старый боярин умолк, призадумался. Потом посмотрел в окно, на заснеженные крыши Москвы, и представил себя на троне — величественным и могущественным.

— Одно заруби себе на носу, Семен Федорович: отныне никаких тайн и недоговорок меж нами, — сказал он вдруг.

Бельский кивнул, показывая, что согласен с условием Шуйского, хотя ни один из них не собирался его выполнять.

— В единстве наша сила, Василий Васильевич. Вместе мы низложим Глинскую и ее прихвостней! — ответил Бельский, но в глубине его глаз таилась другая мысль: после свержения Елены Глинской и ее приближенных останется только один победитель, и этим победителем станет он — Семен Федорович Бельский!

Оба боярина хорошо понимали, что отступать уже поздно — запущенный механизм невозможно остановить. Вместе они совершат дворцовый переворот, но в разгар ожесточенной схватки каждый из них позаботится о том, чтобы один уступил место другому.

Однако судьба, как известно, полна сюрпризов, и то, что казалось неизбежным, могло принять самый непредсказуемый оборот.

Глава 6

В молельне ладан, полумрак,

Елена шепчет в четки фраз.

Шуйский с Бельским, злые гады,

На престол таращат взгляды.

Но княгиня зубы стиснет враз,

И за сына всех порвет за раз!

В полумраке молельной комнаты витал тонкий аромат ладана, смешиваясь с терпким запахом старых книг. Великая княгиня Елена Глинская, погруженная в молитву, словно сама была соткана из света свечей и теней. Ее лицо, всегда бледное, казалось почти прозрачным, сквозь тонкую кожу проступала сеть мелких вен. Однако в тишине, когда никто не видел, в ее глазах вспыхивал огонек стальной решимости.

— Господи, дай мне силы, — шептала она, сжимая в руке четки из черного дерева. — Силы, дабы устоять, дабы защитить своего сына, малого Иоанна, от хищных когтей бояр.

Она знала об этих тайных мечтаниях, об этих сплетениях змеиных интриг, обвивающих ее со всех сторон. Шуйский и Бельский! Их имена звучали в ее голове, как тихий шепот ветра перед бурей.

В ее памяти всплывало лицо Михаила Львовича, его тревожный взгляд, предостерегающий голос: «Елена, будь осторожна! Они, как стервятники, кружат над тобой. Шуйский и Бельский только притворяются верными слугами, но сердца их полны честолюбия и жажды власти». Да, что ни говори, а Михаил Львович всегда видел то, чего не замечали другие, и остро чувствовал приближение беды.

Еще задолго до смерти ее супруга, великого князя Московского Василия III Ивановича, эти двое — Шуйский и Бельский — плели вокруг нее свои сети. Они приходили к ней, смущенно потупляя взор, предлагали свою помощь, свои советы. Их речи были полны лести, а поклоны — низкими, почти до самой земли.

— Великая княгиня, мы, твои верные слуги, готовы живот положить за тебя и за наследника престола, — елейным голосом лепетал Василий Шуйский, но в холодных глазах плескалась ненависть.

Елена молча слушала, сохраняя невозмутимый вид. Она без труда могла разглядеть сквозь их лицемерные маски истинные намерения — использовать ее, как слабую женщину, как пешку в своей борьбе за власть.

Однажды, после одной из таких «доверительных бесед», она дрожащей рукой написала письмо своему брату, князю Юрию Глинскому.

Незадолго до смерти Василия III князь Юрий Васильевич Глинский отправился в Литву в качестве посла. Перед ним стояла непростая задача — провести переговоры с мудрым, но суровым князем Сигизмундом I, чтобы предотвратить надвигающуюся угрозу Стародубской войны. День за днем проходили напряженные переговоры в роскошных залах Нижнего замка — величественной резиденции литовских князей, расположенной у подножия Замковой горы в Вильнюсе.

Молодой, но весьма даровитый Юрий Васильевич обладал острым умом и непревзойденным дипломатическим талантом. Он умело лавировал между интересами двух великих держав, находя пути для разрешения сложных ситуаций. Подобно талантливому гончару,