Читать книгу - "Севастопольская хроника - Петр Сажин"

Комиссар осторожно постучал в окно.

Долго не открывали, наконец вышел мужчина.

На вопрос, есть ли немцы, отрицательно покачал головой, но сказал, что есть раненые моряки.

Вошли.

В первой комнате – никого, а вторая полна.

Заика включил карманный электрический фонарик и пошел светить по лицам – все свои, батарейцы. Он хотел уже погасить фонарик, но тут в углу вдруг рывком с пола поднялась женщина. Глянул – и упал как подкошенный[7].

Как же она очутилась тут?

Сквозь слезы Валентина Заика рассказала мужу, что произошло с ней.

Когда пришли корабли, она с санитаром Сергеем Колесниченко помогала раненым добираться до обрыва, с которого шла эвакуация.

Некоторых пришлось нести. Сейчас ей помнится лишь то, что они вместе с Сергеем принесли носилки, поставили, и она только хотела подойти к мужу – он тут на обрыве, на бревнах, сидел, – как в это время рядом разорвалась мина.

Дальше – полный провал.

Только здесь, в этом домике, пришла в себя.

Краснофлотцы, которые принесли ее сюда, рассказали, что нашли «докторшу» под обрывом, на берегу моря, без памяти. Да и то чуть не прошли мимо: кому-то пришло на ум попробовать пульс, и он воскликнул: «Хлопцы! Да она живая!»

Краснофлотцы эти пробирались с линии обороны батареи правого фланга.

Они подхватили ее на руки и несли всю дорогу до этих домиков…

Утром хозяин дома послал двух дочерей на разведку. Как только они ушли, Муляр обошел всех и приказал быть наготове, а в случае чего драться до последнего.

Спустя время возле домика появился человек в форме морского летчика. Он шел с какой-то подозрительной осторожностью – все время оглядывался, как будто прятался от кого-то. Подойдя к двери, постоял немного, огляделся и наконец решился постучать. Стоявшие наготове краснофлотцы быстро открыли дверь, схватили его и втащили в дом. Напрасно он требовал отпустить его, объяснял, что свой, летчик, машину подбили немцы над 54-й батареей, чудом посадил и теперь вот пробирается в Севастополь.

Пока он выговаривал все это, его обыскали, отобрали пистолет и документы. Заика и Муляр задали ему несколько каверзных вопросов: на них мог ответить лишь настоящий морской летчик Черноморского флота. Он ответил, и документы его оказались правильными. Это был летчик Борисов Алексей Федорович.

Вернули ему документы и оружие.

Вскоре пришли из разведки дочери хозяина дома. Они рассказали, что все дороги забиты войсками, которые движутся в сторону Севастополя, а в селах гитлеровцы собирают подводы на вывозку убитых немцев с 54-й батареи.

Комиссар собрал совещание. Решили всех, кто может идти, разбить на группы. Раненые останутся здесь. Хозяин дома расселит их в надежных местах до выздоровления.

Спор вызвал вопрос, как пробираться к Севастополю. Одни считали, что идти на юг нельзя, поскольку туда движутся дивизии 54-го армейского корпуса генерала Ганзена и прошмыгнуть незамеченными там невозможно. Идти за гитлеровскими войсками – это все равно что лезть самим в пасть крокодила. К Севастополю надо пробираться по глубоким тылам противника на север, а там искать какие-то слабые места и просачиваться к своим.

Разбились на группы. Группа, в которой были супруги Заики, комиссар и летчик Борисов, рискнула идти прямо на юг. Хозяин дома дал им гражданскую одежду. Придумали даже какие-то причины, если немцы схватят их и начнут допрашивать.

Однако группой пройти не удалось – решили идти поодиночке.

Сначала ушел летчик Борисов. Немного он пробыл с ними и успел как-то всем прийтись по душе. С тоской смотрели, как холмистая местность постепенно скрывала его.

Настала очередь прощаться с комиссаром. Всего около трех месяцев служили вместе, но так сдружились, будто годы прошли. Как же, вместе строили и формировали батарею и вместе, по выражению комиссара, «держали экзамен на воинскую зрелость»…

Обнялись, похлопали друг друга по спине и расстались. Чуть не заплакал Заика – так тоскливо стало, когда ушел комиссар.

Оставшись одни, Валентина и Иван все же попытались пройти в Севастополь, но и на этот раз им не удалось, тогда решили подаваться в район Карасубазара – там родители Валентины, а Заику никто не знает.

В пути, пока добирались до Карасубазара, много встретилось разных людей – плохих и хороших. Хорошие посоветовали Заике выдавать себя за сбежавшего из заключения, а Валентине говорить, что она беженка с Украины.

С этой легендой прошли. Но жить Заике с ярлыком беглого заключенного было несладко – он искал связи с партизанами, а его сторонились, как прокаженного. С большим трудом ему удалось завоевать доверие патриотов, и он вместе с группой ушел в леса Крыма к партизанам. Валентина не могла уйти с мужем – она была беременна.

Так и не попал Иван Заика в Севастополь ни в сорок первом, ни в сорок втором.

Артиллеристы, которые эвакуировались с 54-й батареи 2 ноября 1941 года на катерах, по прибытии в Севастополь в сообщении командованию о боевых действиях батареи писали: «Возможно, он жив и продолжает упорную борьбу с врагом за родину, за погибших товарищей, а если погиб, мы всегда будем чтить светлую память о тебе, лейтенант Заика!»

Так и посчитали его погибшим. И эта версия попала даже в книги, вышедшие спустя много лет после войны. А Иван Иванович, человек на редкость скромный и цельный, придя к партизанам, сначала сражался как рядовой боец, затем был выдвинут на должность начальника штаба отряда. За отличие в одной из операций был назначен командиром 10-го отряда 2-й бригады восточного соединения партизан Крыма.

Между прочим, в этом отряде воевали и тесть его и младший брат жены. А мать и еще две сестры Валентины (к тому времени ставшей матерью) были схвачены гестаповцами за связь с партизанами. Валентине по пути на вокзал удалось не только отдать ребенка одной из женщин, что толпились на улице, провожая арестантов, но еще и… сбежать при посадке в поезд.

Мать и сестры просидели в севастопольской тюрьме до мая сорок четвертого года – пришла наша армия и освободила их, а Валентина… Партизанские разведчики нашли ее и провели в лес, в отряд мужа, где она, как и на 54-й батарее, стала партизанским лекарем. Так Заики, муж и жена, вместе начали войну и вместе кончали ее.

Из партизанского войска Иван Иванович Заика снова вернулся на флот, командовал батареей, а в 1947 году, после одиннадцати лет службы, из-за плохого здоровья демобилизовался и вернулся в Кременчуг.