Читать книгу - "Император Юлиан - Гор Видал"

- Тебя прозвали Молнией.

- Это потому, что я - посланец Зевса?

- Нет, из-за быстроты, с которой ты пересек Европу и захватил противника врасплох у Сирмия.

Мне это понравилось:

- Страх врага перед тобой - залог победы над ним.

- Они боятся Молнии.

- Но солдаты Констанция боятся Шапура, так что, выходит, мы квиты.

- Чтобы тебя умиротворить, они готовы на все, - перешел к делу Хормизд. - Мне передали… - он махнул сорванной розой, и я понял, что кроется за этим изящным жестом: я знал о его связях с оппозицией в Персии, - что Шапур готов отойти от границы и отдать тебе Месопотамию. Он сделает все, что ты пожелаешь, - почти все.

Несколько долгих мгновений мы с серьезным видом смотрели друг другу в глаза. Наконец я улыбнулся.

- Я не буду слушать послов, обещаю тебе.

- Я не имел это в виду, Август.

- Никаких послов. Никакого мира. Только война до победного конца. Клянусь тебе богами.

- Я верю тебе, государь. Благодарю, - доверительно проговорил он на своем ломаном греческом.

- И если боги будут на нашей стороне, я собственноручно короную тебя в Ктезифоне, а Шапур будет при этом…

- Подставкой для ног! - рассмеялся Хормизд, имея в виду отвратительный обычай персидских царей снимать с пленных правителей кожу и делать из нее подушки. Тут к нам на парапет подсел Претекстат. Хотя я высоко ценю его, подчас он меня тяготит: характер у него тяжелый, очень уж он угрюм и спесив. Тем не менее в вопросах религии мне без него не обойтись.

- Ну, как подвигаются наши дела? - задал я ему обычный вопрос.

- Кажется, Август, дела идут на лад, по крайней мере, хочется в это верить. Только на прошлой неделе моя жена посвятила сто константинопольских дам в таинства Гекаты…

- Замечательно! - Так оно и было. Хотя женщины редко обладают истинным религиозным чувством, они отличные миссионеры, так как настойчивы и прекрасно умеют обращать в свою веру. Недаром первые галилеяне потратили уйму времени, чтобы подольститься к рабыням, а те, в свою очередь, обратили хозяек. Сегодня даже в Риме сенаторы нередко страстно выступают в защиту старых богов, а между тем их дома полны галилеянками, распевающими галилейские песнопения.

- Претекстат, прежде чем отправиться на юг, я хочу доверить тебе важный пост.

- Какой пост, Август? - При всем его благородстве, у Претекстата на лице появилось напряженное выражение. Я уже заметил, так всегда бывает, когда человек рассчитывает на повышение.

- Если ты не против, я хотел бы назначить тебя проконсулом Греции. - Он, разумеется, был ни капельки не против и рассыпался в пространных благодарностях. Затем я дал ему поручение оказать всяческую помощь моему старому другу Проэресию и его племяннице Макрине.

Покончив с этим, я поднялся с парапета, обсаженного кустами роз, и, с наслаждением вдыхая прохладный воздух, спустился по пологим ступенькам вниз. Как мало у меня времени на себя! Хотя главным предметом моих интересов всегда оставалась философия, я успел побывать и воином, и администратором, и законодателем… и все это профессии, не требующие значительных умственных усилий!

На нижней ступеньке, под сенью высокого кипариса, я увидел Максима. Устремив свой взор на луну, он держал в руке короткий магический жезл, который время от времени то поднимал вверх, то водил им вправо и влево. Тень от жезла при этом падала ему на лицо. В серебристых лучах луны оно казалось мертвенно-бледным.

- Что говорят небеса? - Я не вошел под сень дерева, чтобы не рассеять ненароком его чар. Несколько минут Максим не отвечал. Он продолжал внимательно рассматривать жезл, наклоняя его под разными углами.

- Все будет хорошо, - ответил он наконец, выйдя на свет. - Весь год предзнаменования благоприятны. Во всех твоих начинаниях тебя ожидает удача.

- Мы с тобой прошли большой путь, - сказал я, окидывая отсутствующим взглядом расстилавшиеся внизу город и море. Мысль о том, что весь мир, пусть даже на короткое время, отмеренное судьбой, принадлежит тебе, невольно внушает благоговейный страх. Вот почему я так спешу выполнить свое предназначение. Человеку отпущено ничтожно мало времени для того, чтобы оставить в этом безучастном к его появлению и уходу мире свой след, отпечаток своих чувств и мыслей, все, что сохранится после тебя, когда ты исчезнешь. Каждый день я твержу себе: весь земной мир у твоих ног, пользуйся этим и меняй его, но спеши, ибо ночь приходит чересчур быстро и ни одно дело еще никем не было доведено до конца - ни одно!

- Ты только что назначил Претекстата проконсулом Греции. - В который раз Максим проник в то, что всего лишь несколько секунд назад было известно мне одному. Неужели он обладает способностью читать мысли, подобно халдеям? Или, может быть, он узнает обо всем от своего гения-хранителя? Не знаю, как это ему удается, но он всегда угадывает не только состояния моего духа, но даже проведенные мною административные назначения!

Приск: Здесь, как и во многих других случаях, Юлиан сознательно идет на самообман. Во время разговора Юлиана с Претекстатом Максим стоял под парапетом, и своей прозорливостью он обязан не "гению-хранителю", а отличному слуху. Кстати, уши у Максима очень походили на лисьи: длинные, заостренные кверху и слегка наклоненные вперед. Он был большой любитель подслушивать - это лишний раз доказывает, как предусмотрительна природа, снабжающая каждого из нас именно тем, что ему необходимо. Впрочем, с философской точки зрения небесспорно, что человек, рожденный с лисьими ушами, обязательно склонен подслушивать.

Юлиан Август

Сегодня вечером я увидел нечто интересное. - Максим, взяв меня под руку, повел вдоль террасы к скамейке, обращенной к морю. Несколько небольших барок плыли в новую гавань, которую я строю севернее дворца; по воде до нас доносились гулкие голоса моряков, перекликавшихся с берегом. "Счастливо им пристать'', - по привычке вознес я молитву Посейдону. Мы присели на скамью.

- Уже несколько недель все предзнаменования указывают: тебя… нас ждет великая победа. - Он указал мою звезду, которая ярко сияла на западном небосклоне.

- Мне тоже были благоприятные знамения, - кивнул я.

- Вчера, когда я молился Кибеле, богиня говорила со мной.

Это меня потрясло. Максим часто беседует с низшими богами, а тем более - с разного рода духами, но слышать голос Кибелы, Великой Матери самой Земли, ему случается нечасто.

Максим с трудом скрывал радостное волнение, и имел на это все основания. Услышать голос Кибелы - это все равно что совершить величайший подвиг. Впрочем, я неправильно выразился. Небеса нельзя подчинить своей воле, это скорее не подвиг, а чудесный знак главных движущих сил всей Вселенной, которые сочли его готовым и достойным услышать их волю.

- Я был внизу и возносил молитвы в святилище Кибелы. -Он махнул рукой в сторону временного храма, который я возвел близ дворца Дафны. - В молельне, как и должно, было темно. Воздух был насыщен дымом фимиама. Перед ликом богини тускло мерцал единственный светильник. Молитва моя, как всегда, лилась…