Читать книгу - "Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон"

в горле костью. Лицо здоровяка исказилось, он силился что-то сказать. Викторио полыхнул взглядом в его сторону.

Ах да, Кит Карсон говорил, что Волчара заикается. А еще Карсон упоминал, что логово Волчары находится в Сьерра-Мадресе, то бишь почти в двухстах километрах к югу от границы с Мексикой. Что ж, коли так, это нисколько не мешало ему совершать набеги на юг Аризоны и Нью-Мексико. Интересно, что завело его так далеко на север? Судя по тому, какими взглядами они обмениваются с Викторио, явно не братская любовь.

Вождь нетерпеливо махнул рукой и что-то отрывисто произнес. Потом он дал знак Лозен, которая протянула Цезарю широкую длинную ленту из мешковины.

— Чтобы вы дороги не видели, — пояснила мексиканка.

Цезарь кинул на Рафи вопросительный взгляд, и Коллинз кивнул в ответ. Цезарь сложил ленту в несколько раз и крепко завязал себе глаза. Когда Лозен протянула ленту Рафи, она подняла взгляд, увидела у него на шляпе свой амулет и улыбнулась. Коллинз с трудом справился с порывом протянуть руку и погладить ее по волосам.

Когда Рафи уже собирался приладить на глаза повязку, он увидел, как Лозен взяла поводья Рыжего и поехала вперед. Чалый заартачился.

— Все в порядке, дружище. — Рафи шагнул вперед и потрепал Рыжему уши.

Убаюкиваемый беседами на непонятном языке, Рафи погрузился в полудрему. Он отметил про себя, что никогда прежде не обращал внимания, насколько тихо апачи переговариваются между собой. Он не слышал ни криков, ни резких интонаций, столь свойственных беседам белых. Коллинз навострил уши, надеясь услышать голос Лозен. Тщетно.

Он почти уснул, когда услышал рядом голос Головы Скунса. Мария принялась переводить. По всей вероятности, воин решил развлечь бледнолицых.

— Бежал как-то по своим делам братец Койот, — начал байку молодой апач, — и вдруг увидел, как бледнолицый гонит перед собой стадо тучных овец. «Какие у тебя славные овечки, — промолвил Койот. — Возьмешь меня к себе пастухом?» — «Э-э-э нет, я слышал, тебе нельзя доверять», — ответил бледнолицый. Койот, однако, не желал отступать и все упрашивал и упрашивал, покуда бледнолицый наконец не сдался. «Ладно, — сказал он. — Только вот мой тебе наказ. Видишь вон ту трясину? Смотри, чтоб овцы к ней не подходили, а то она больно глубокая». Бледнолицый отправился домой, а Койот взял да сожрал всех овец, а останки скинул в трясину, сделав так, что только головы и хвосты торчали из грязи. Бросился он к бледнолицему и кричит: «Эй, твои овцы в трясине застряли. Скорее на помощь!» Глянул бледнолицый — и впрямь хвосты с головами из грязи торчат. «Беги ко мне домой и скажи моим женам, чтобы дали тебе лопату», — велел он Койоту. Койот прибегает к бледнолицему в дом и говорит его женам: «Ваш муж велел вам переспать со мной».

Рафи услышал, как фыркнул Цезарь. Апачи загоготали.

— Жены возразили: «Врешь ты все, не мог он такого приказать». Койот подошел к порогу и крикнул: «Жены тебя не слушаются!» А тут бледнолицый как заорет: «Передай им, чтоб делали, как я сказал, да не мешкали!» — «Слышали? — повернулся к женщинам Койот. — А я что вам говорил?» Ну, жены и переспали с Койотом. А он, получив желаемое, убежал, весело хохоча.

Закончив рассказ, молодой воин, посмеиваясь, удалился. Возобновились разговоры. Через некоторое время Цезарь затянул церковный гимн, который любили распевать за работой рабы, трудясь на хлопковых плантациях.

О Давид!

Да! Да!

Мой маленький Давид!

Да!.Да!

Он убил Голиафа!

Да!.Да!

Да, он убил Голиафа!

Да!.Да!

Когда Цезарь дошел до конца куплета и сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, Рафи вдруг заметил, что все разговоры стихли. Может, попросить Цезаря помолчать? Вдруг апачи решат, что чернокожий пытается навести на них порчу? Впрочем, воины, похоже, не имели ничего против того, чтобы послушать негра — по крайней мере, никто не пронзил его копьем. Цезарь запел дальше. Гимн и без того был длинный, а исполнитель еще и придумывал на ходу новые куплеты.

О Даниил!

Да! Да!

Бедный старый Даниил!

Да! Да!

Он в яме со львами!

Да! Да!

Но он жив и невредим!

Да! Да!

Теперь тишина меж куплетами, казалось, была преисполнена благоговения. Весьма вероятно, что благодаря повторяющимся словам апачи сочли песню каким-то лечебным заклятием. Рафи подумалось, что в каком-то смысле это правда. Ведь Цезарь просил Господа сохранить им жизнь — совсем как в тот раз, когда Бог спас от смерти пророка Даниила в логове львов.

Да и куплет про Давида и Голиафа оказался как нельзя кстати, если вспомнить о том, что апачи сейчас находятся на тропе войны. И поскольку в борьбе с ними армия США являлась Голиафом, Рафи надеялся, что исход поединка окажется отличным от библейского.

ГЛАВА 40

РОДНЯ

Когда спустилась ночь, повязку с глаз так и не сняли, и Рафи, убаюканный мерным покачиванием в седле, все же провалился в сон. Пробудился он резко, услышав пронзительный женский вопль, от которого кровь стыла в жилах. Коллинз чудом удержался от того, чтобы сорвать с глаз повязку и выхватить из-за пояса пистолеты.

— Теперь можно смотреть, — промолвила мексиканка.

Лозен сунула в руки Рафи поводья. Когда глаза привыкли к свету полной луны, Коллинзу показалось, что он все еще спит и видит сон. Встречать воинов выбежала целая толпа женщин и детей, выстроившихся вдоль дороги. Когда отряд вступил в деревню, Рафи огляделся по сторонам. Склоны холмов были усыпаны мириадами огней костров. Размеры поселения поражали, и Рафи подумалось, что, возможно, он ошибался, определив апачей на роль Давида.

На первый взгляд их вышло встречать не меньше нескольких тысяч человек. Понятно, что на всех подарков доктора Стека хватить не могло, но люди все равно пребывали в восторге от вида мулов и поклажи. Женщины танцевали: они двигались синхронно друг с другом и пели, причем не очень благозвучно — их хорал напоминал вопли кошек, которых тянут за хвост. Вокруг отряда мельтешили дети. Мальчишки куда-то увели лошадей апачей, попытавшись заодно прихватить коней Рафи и Цезаря, но друзья не позволили им это сделать. Рафи отчего-то не хотелось проверять на собственном опыте правдивость молвы, будто апачи не крадут у гостей.

Цезарь шел позади Коллинза.

— Что-то они не больно и прячутся. Неужели до них не доходит, что Косоглазый Карлтон всерьез собрался их извести, пока ни