Читать книгу - "Ярослав и Анастасия - Олег Игоревич Яковлев"

– Здравствуй и ты! – прошелестел тонкий голосок, в котором чувствовалась злая насмешка. – Слыхала, оженился ты. Звонимира Захарьевна твоя на хорах в соборе золотом блещет.

Нечего было ответить Володиславу на эти слова. Вздохнув тяжко, только и промолвил невпопад:

– Рад тя зреть в добром здравии.

Болеслава, не обращая более на него внимания, скрылась за углом перехода. Следом за нею поспешили две подружки-черниговчанки. Колыхнулся на стене факел. Грустно глянув ей вослед, ощутив аромат дорогих аравитских благовоний, двинулся Володислав, ведомый отроком, дальше в сторону княжеских горниц.

Свет солнечного дня, льющийся из забранных слюдой окон, ударил в лицо. Кормилитич зажмурился, из глаза покатилась непрошеная слеза. Он рухнул на колени перед княжеским стольцем, исподлобья наблюдая за холодным непроницаемым лицом Осмомысла. Страх неприятной змейкой заструился по спине.

«Вот сейчас прикажет в поруб отвести. Молвит: подумаешь, брат твой верно служит! Брат за брата не в ответе!»

Но Ярослав милостиво позволил ему прикоснуться устами к своей руке, после чего приказал подняться с колен и сесть на лавку. Заговорил строгим голосом:

– Приходил давеча твой братец молодший, Яволод. Просил за тебя. Хочешь, мол, службу нести при дворе галицком. Правда это?

– Правда, княже.

– Если за милостями ко мне явился, то милостей не жди. Помню, боярчонок, как в дом ко мне ты врывался с саблею наголо, как верных моих слуг рубил. Знаешь, чем Вышата и Василий Волк кончили? Конечно, знаешь, как без этого. Но помню я и то, что услугу мне одну оказали вы с братьями. Не стал я тебя преследовать. Но знай, если что лихое о тебе проведаю, пощады не жди. Понял ли?

– Понял, княже, – угрюмо косясь по сторонам, вымолвил Володислав.

– Вот и хорошо. Супруга твоя, боярыня Звонимира, женщина в Галиче весьма уважаемая и почтенная. Тоже о тебе хлопотала. Внял я и её просьбам, и мольбам брата твоего. Решаю так: будешь ты отныне службу нести в покоях княжича Владимира. Присматривай за ним, чтоб не пил беспробудно, чтоб вёл себя, как княжескому сыну подобает. Холопок по постелям не таскал, супругу свою уважал и слушался её.

От Осмомысла не укрылось, что карие глаза Володислава радостно блеснули. Счёл он, что доволен сын Млавы тем, что не прогнал он его вовсе, не отказал, не велел убираться назад в своё село.

Князь продолжил:

– Думаю, возможно, и большего ты стоишь, боярин Володислав. Я умных людей привечаю, знай это. Нынче посольство готовлю я к чехам. Инок Тимофей во главе его. Вот с ним вместе и поезжай. Посмотришь, что в соседних землях делается. И если поручения Тимофея толково исполнять будешь, может, и более важные дела тебе в грядущем поручать стану. Пока же ступай к сыну моему.

Володислав не помнил, как оказался снова в переходе. В голове стучала, билась радостно мысль: «Она будет рядом! Я смогу её видеть каждый день! Смогу объясниться, скажу всё, что на сердце! Она поймёт. Не каменная же! Вон какая умница, какая красавица!»

…Княжич Владимир, как обычно утром, маялся с похмелья. Лежал с головной болью, глухо стонал. Старый преданный челядинец, горестно вздыхая, поил его рассолом. В вине Владимира не ограничивали, а вот выходить из дому мог он только в сопровождении отряда Ярославовых гридней. Начало над ними и было поручено взять старшему Кормилитичу.

Водянистый, мутный глаз княжича тупо уставился на молодого сына Млавы.

– Баишь, мать твоя грудью мя выкармливала? – спросил, криво усмехаясь. – И тебя заодно? Обоих нас вскормила! И ты топерича, стало быть, ко мне приставлен? Издевается отец надо мною, что ли?!

Владимир в ярости отшвырнул одеяло, приподнялся, сел на постели.

– Тя и кличут тако: Кормилитич! Всех вас троих. Обложили мя, вороги, стойно волка в логове! Отец Олегу Галич завещать хочет! А я?! – Он громко икнул. – Мне убираться скажет! Али малый городок какой отпишет, с двумя улицами!

Княжич глотнул рассола, затем снова воззрился на стоящего возле дверей Володислава.

– Чё стоишь, братец молочный?! Гость дорогой! Милости ищешь княжой?! Дак вот те милость: вместях пивать мёд будем! Эй, Ефимыч! – окликнул он челядина. – Налей боярину чарку!

Словно на грех, едва устроился Кормилитич за столом в горнице, как появилась в дверях Болеслава. Заметив его, она недовольно фыркнула.

– Опять пьёшь? – строго вопросила она Владимира.

– Отстань, ведьма злая! Да, пью! Мышь серая! Не люба ты мне! Слышь, не люба! Воротите мне Алёнку! Чадо у мя есь, Василько, сынок! А вы, а ты… Змея! Всего мя лишили! – Княжич сокрушённо затряс кудлатой головой.

Володислав решил вмешаться и осторожно заметил:

– Не следует, княжич, столь грубо баить со своей супругой. Она – женщина достойная.

– Во! И ты, яко отец! Все меня поучаете! Ничего, ничего! Пьянь я? Да, пьянь! Но придёт, придёт время моё! Вы у мя попляшете ещё! А топерича уходите все! Вон! Прочь ступайте! И ты, дрянь! – крикнул Владимир на несчастного Ефимыча, швырнув в него сафьяновый сапог. – Все меня оставьте!

Володислав и остальные послушно вышли.

– Тако кажен день божий! – прошептал, качая головой, старый челядин. Подобрав сапог, он не знал, куда его теперь девать, и унёс в свою камору.

Кормилитич и Болеслава остались в переходе одни.

– Я… Меня князь сюда отправил… приставил ко Владимиру… Я не просил… он сам порешил, – начал словно бы оправдываться боярин.

Болеслава презрительно расхохоталась.

– Ведаю! – бросила коротко.

– А помнишь, как мы тогда… во дворце, возле лестницы, повстречались? – неожиданно даже для самого себя спросил Кормилитич.

– Что вспоминать глупость всякую?! – Княжна недовольно передёрнула плечами.

– Ты обиделась… Но зачем, зачем байстрюком назвала?! – с отчаянием вырвалось у Володислава.

Княжна пристально глянула на него, нахмурила светлое чело, презрительная усмешка исчезла с её уст.

Но спустя мгновение справилась она с собой, ответила ему твёрдо:

– Вижу, хотел ты чрез меня поближе ко князю пролезть! Не вышло! Дак тогда по-иному ты замыслил. Оженился на вдовице богатой, чрез её порешил пробиться! Лукав, князев «братец молочный»! Да токмо насквозь я таких, как ты, вижу! Стяжатели волостей, охотники до добра чужого, милостники княжьи!

– А еже не таков аз?! Коли так, как ты баишь, не стоял бы тут сейчас, пред тобою, забыл бы и о встрече той мимолётной, и о словах твоих! – воскликнул Володислав. – Я ить с обиды тяжкой тогда ко вдове и заявился… А люба… люба мне одна ты, красавица! Жалимая!

– Что ж то за любовь такая, коли при первой же обиде ко другой ты в объятья бросился?! Не любовь то вовсе! – решительно оттолкнула Болеслава его длани. – Поди прочь! Постылый! Байстрюк несчастный!

Опять звучало в