Читать книгу - "История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович"

Вообще же приобретение комиссариатских предметов оказалось труднее, нежели добывание провианта и фуража, а изготовление одежды и обуви было сопряжено еще с большими заботами и тратой времени. Шитье и приготовление вещей наймом за границей было весьма дорого и медленно. Работа в полках собственными мастеровыми оказалась неудобна, потому что хозяйственная часть обыкновенно расстроивается в военное время. Доставка же готовых вещей из России, по значительному расстоянию театра войны и по скудости средств после опустошения многих губерний в войну 1812 года, была почти невозможна. По мнению Барклая-де-Толли, следовало бы, в военное время, заблаговременно учреждать подвижные швальни. Он полагает, что «в нашей армии всякое хозяйственное распоряжение затрудняется отсутствием определенных правил для ревизии военных отчетов; от этого каждый помышляет более об ограждении себя, нежели о пользе самого дела, потому что честнейший и полезнейший человек может попасть в беду, если он более заботится об успешном ходе дела, нежели о соблюдении формальности установленной законами. Эта формальность, предупреждая злоупотребления происходящие от произвола, необходима, но излишество и неопределенность форм и обрядов может иметь пагубные последствия».

Барклай-де-Толли замечает, что не только добывание, изготовление и доставка провиантских и комиссариатских запасов, но и правильные раздачи их войскам в военное время чрезвычайно затруднительны. Тот может только судить о том – говорит он – кто видел на самом деле раздачу провианта главной квартире и сотне полков в одну ночь: никто не хочет ожидать, пока до него дойдет очередь; многие стараются получить силой запасы; в особенности же труден правильный отпуск сена, что делает фуражировки неизбежными даже в таких странах, где могли бы заменить их реквизиции⁵.

По части госпитальной, в русской армии, во всю войну 1813 года, руководствовались Положением для заграничных госпиталей, составленным в Плоцке генерал-интендантом, директором госпиталей и штаб-доктором. Во время пребывания главной квартиры русских армий в Плоцке, был заключен договор с депутатами присланными от управления Старой Пруссии, насчет содержания русских и французских больных, которых в сей области тогда было свыше 18 000. Условлено было платить за каждого из них, получавшего рейнвейн, 20 прусских грошей (около 70 копеек серебром), а без вина 15 грошей (около 52 копеек); некоторые припасы выдавались от страны безвозмездно. Это постановление существовало до окончания войны, и хотя, на основании Калиш-ской конвенции, русское правительство обязывалось устроить в прочих госпиталях собственное управление и принять их на свое содержание, с некоторым пособием от земли, однако же пруссаки продолжали продовольствовать отдаленные русские госпитали и получили за то должную сумму уже в последствии времени, при общей ликвидации.

При движении армии из Варшавского герцогства к Эльбе, больных почти нигде не было оставлено, а по прибытии в Саксонию немедленно устроили госпитали насчет страны. Несмотря на потерю сражения при Люцене, весьма лишь немного раненых осталось на поле сражения; все же прочие были перевезены в форшпанах в Дрезден. Дальнейшая перевозка их не встретила бы особых затруднений, если бы многие из этих подвод не были в суматохе угнаны мародерами с награбленными пожитками, либо двигались вслед за войсками с ничтожной полковой кладью. Нередко перевозка никуда не годного седла обходилась жителям страны во сто раз более его стоимости. Больные и раненые, после люцен-ского и бауценского сражений, были отправлены в Силезию и Варшавское герцогство.

В продолжение перемирия, больных было очень мало, и, напротив того, прибыло в армию много выздоровевших из госпиталей. Заболевавшие поступали в силезские госпитали и отправлялись оттуда в Варшавское герцогство на тех подводах, на которых был доставляем из сей страны реквизиционный провиант.

По прибытии русских войск в Богемию, больные сперва были отправляемы в австрийские госпитали; впоследствии же, русское правительство обязалось устроить свое собственное госпитальное управление. Но хотя и был назначен главный смотритель русских госпиталей в Богемии и учреждены несколько небольших госпиталей, однако же своевременное устройство этой части, без чиновников, без прислуги, и проч. оказалось невозможным, и потому русские больные в Богемии оставались до самого окончания войны на попечении австрийского правительства, которое получило вознаграждение при общей ликвидации.

При вторичном вступлении Главной союзной армии в Саксонию, были учреждены госпитали насчет страны в Цвиккау, Альтенбурге, и наконец в Лейпциге. Несмотря на множество больных, лежавших в сем городе и поступивших в госпитали после сражений в октябре 1813 года, госпитальная часть там находилась в хорошем устройстве и смертность была незначительна.

При дальнейшем походе к Рейну, госпитали содержались насчет тех владений, в которых они были учреждаемы, но со вступлением всех германских владетелей в общий союз европейских Держав, вместе с уравнением их повинностей по провиантской части, постановлено было, чтобы все Члены союза соразмерно участвовали и в содержании госпиталей. Одна лишь Австрия не изъявила на то согласия, пожелав принять своих больных на собственное попечение; но тем не менее однако же, многие из больных австрийцев содержались насчет владений, в которых находились госпитали. Россия и Пруссия вместе заплатили в Центральный комитет, за содержание своих больных 474 000 рублей серебром⁶.

Снабжение войск зарядами и патронами, благодаря деятельности начальника русской артиллерии князя Яшвиля и начальника штаба его, генерала Сухозанета, шло весьма успешно. В начале перемирия, были посланы артиллерийские офицеры во все пехотные полки, для калибровки ружей⁷. Движение резервных парков, далеко отставших от армии при ее наступлении было ускорено, и вообще русская артиллерия, как в отношении быстроты, так и действия в бою, не уступала ни неприятельской, ни Союзным артиллериям.

Продовольствование французской армии, во время стоянки на Эльбе и в окрестных странах, добывалось реквизициями, чему способствовало богатство Саксонии, где преимущественно сосредоточивались войска Наполеона. Постоянное пребывание значительных вооруженных сил в этой стране было весьма тягостно для жителей. Французская военная администрация славилась искусством извлекать из покоренных, либо союзных владений средства для содержания войск, и послужила в этом отношении образцом, на основании которого все европейские государства устраивали в военное время хозяйственную часть своих армий. Но подобная система могла быть приводима в исполнение только в весьма богатых странах, да и те, при неумеренном употреблении ее, совершенно истощались. В особенности же был тягостен для жителей постой огромной армии, составленной из разноплеменных войск, привыкших к грабежу и самоуправству. Сараи, и даже жилые строения, находившиеся в соседстве биваков, были разбираемы, иногда без надобности, солдатами; не пощажены были даже кладбища дрезденского Нейштадта и другие, в соседстве французских лагерей. Кресты над могилами были исторгнуты, гробы вырыты. Ограбив живых, грабили и мертвых. Солдаты продавали на рынках саваны снятые с трупов, венки из искусственных цветов, похищенные святотатственной рукой.