Читать книгу - "Осквернитель - Павел Корнев"

– Шарлю уже все равно.

– Ему – да, остальные нервничать будут.

Уж в этом сомневаться не приходилось: в траурной одежде на таком солнцепеке долго не выстоять. А кладбищенский парк хоть и подходил к холму, но на склонах деревья не росли, и засыпанные гравием дорожки петляли там меж раскаленных на солнце надгробий. И только уже на самой вершине маячили фигуры людей – черные, словно стая слетевшихся на падаль стервятников.

Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы?

Не понимаю.

С трудом подавив желание ослабить шейный платок, я растянул губы в скорбной улыбке и по солнцепеку принялся взбираться на самую кручу. Там выразил соболезнования родне покойного, после отошел к коллегам, но о делах говорить не стал, молча замер на краю могилы и начал внимать словам затянувшего бесконечную речь священника.

Правда, просил я Святых вовсе не о хорошем посмертии для Шарля Фаре, просил ниспослать нам хотя бы одно-единственное облачко.

Остальные, подозреваю, тоже.

В ресторацию вернулся совершенно разбитым. Заскочил в апартаменты переодеться, затем спустился в обеденный зал и выдернул в коридор Клааса, занятого организацией поминок.

– Все приглашенные собрались? – спросил у помощника.

– Из наших – все. Только Живица пока не видно.

– Пошли за ним кого-нибудь, – распорядился я, не желая затягивать начало мероприятия.

– Отправлю, ага, – кивнул Дега и неуверенно потеребил кожаную обложку планшета. – Мастер…

– Ну?

– Может, мне стоит заняться делами Шарля? Корабль с опиумом придет со дня на день…

Я покачал головой:

– Нет, на тебе и без того нищие.

– Но…

– С опиумом разберусь сам, – отрезал я. – И пошли кого-нибудь за Майло, не тяни.

Клаас отправился выполнять распоряжение; я прошел в обеденный зал и принялся ходить меж столов, на правах хозяина приветствуя публику. Здесь родни не было, здесь соболезнования в связи с тяжелой утратой приносили уже мне.

Я печально улыбался, кивал и выискивал взглядом нужных людей. Этим жал руки и как бы между делом сообщал, что, несмотря на смерть Шарля, все договоренности остаются в силе. Впрочем, собравшиеся это понимали и без всяких напоминаний, проблемы намечались с теми, кто на поминки явиться не удосужился.

Ну, да их время еще настанет.

Дега приблизился, когда гости уже начали расходиться.

– Мастер, – прошептал он мне на ухо. – На пару слов…

Я промокнул губы салфеткой и вслед за помощником отошел от стола.

– Ну? – поторопил там помощника.

– Насчет Живица… – пробормотал Клаас.

– А где он, кстати? – огляделся я, припомнив, что законник на поминках так и не появился.

– Он мертв, – прошептал Дега. – Убит.

– Что? – выдохнул я. – Что ты сказал?!

– Он убит…

Бокал в моей руке жалобно хрустнул и по ладони потекло вино. Я стряхнул осколки на пол и, не обращая внимания на всполошившихся гостей, зашагал на выход.

– Карету! – прошипел, обернувшись к помощнику. – Быстро!

Клаас рванул вслед за мной и сбивчиво зачастил:

– Не стоит, мастер! В его конторе сейчас полно легавых!

Еще и в конторе?!

Я пинком распахнул дверь и поспешил на задний двор.

Майло Живиц был моим святым-хранителем. Компромат зачастую сам по себе ничего не значит и никого не интересует, важно умение правильно преподнести его нужным людям. Законник на этом собаку съел, и без него я остался с кучей бумаг, которые не так-то просто будет пустить в ход, возникни в том нужда!

Майло, Майло, ну как же так…

У конторы законника и в самом деле оказалось не протолкнуться от стражей порядка. Удивляться этому не приходилось: и казармы рядом, и канцелярия дознавателей прямо напротив. Да и сам Живиц слыл фигурой в некоторой степени даже легендарной. Не раз и не два приходилось слышать, как его именем умудренные опытом следователи стращали своих начинающих коллег.

Кто по делу здесь, кто позлорадствовать пришел, а некоторые наверняка пытаются разнюхать, от кого теперь получать мзду.

Но не важно. К бесу их всех!

Выбравшись из остановившейся поодаль кареты, я обернулся к Клаасу и потребовал:

– Найди кого-нибудь, кому мы платим. Я хочу знать все.

– Хорошо, – озадаченно вздохнул Дега и отправился на разведку.

Сам я в толпе толкаться не стал и поднялся на крыльцо соседней конторы. Увидел, как растерянных охранников Живица прямо на улице опрашивает незнакомый чернявый тип, и сделал мысленную пометку переговорить с ними самому. Сделал – и позабыл об этом, как только на глаза попалась необъятная фигура Ференца Ольтера.

Тот тоже заметил меня, кивком указал вдоль улицы и, грузно переваливаясь с ноги на ногу, поплелся к перекрестку. Я подождал, пока он выберется из толпы, затем сбежал с крыльца и пристроился рядом.

– Зачем вы здесь, мастер Шило? – пропыхтел толстяк.

– Помимо того что Майло выполнял для меня некую работу конфиденциального характера, – витиевато ответил я, – его смерть – большая утрата для всех нас…

– Для жуликов-то? – хмыкнул Ференц. – Это точно! Кто теперь будет подтирать вам зад?

– Не стоит так о покойнике.

– А разговор не о покойнике, – прищурился дознаватель, влажным платочком промакивая обильно струившийся по толстым щекам пот. – Разговор о вас. Что-то вокруг вас, мастер Шило, в последнее время люди мрут как мухи. Не к добру это.

– Что случилось с Майло? – напрямую спросил я тогда.

– Неудачное ограбление, – удивил меня толстяк. – Остался ночевать в конторе, какой-то лиходей забрался через окно, да и пырнул его ножичком. Жизнь человека загубил, а навару – на ломаный грош.

– Полагаете, неудачное ограбление?

– Так будет написано в отчете, – гулко хохотнул Ольтер. – Но вам-то что с того? Вам бы своими проблемами озаботиться.

– А у меня проблемы?

– Преогромные, – кивнул Ференц.

– Просветите? – облизнул я губы, невольно подумав о скором прибытии в порт корабля, под завязку набитого контрабандным опиумом.

– Кто-то серьезно невзлюбил вас, мастер Шило. Кто-то со связями. – Старший дознаватель ступил в тень ближайшего дома и многозначительно добавил: – И знаете, семена упали на благодатную почву. Вы зарвались, мастер Шило, и потеряли всякий страх. Не уважаете тех, кого следует уважать, и дружите с теми, с кем дружить не стоит.

– Есть возможность как-то переломить ситуацию? – спросил я, прекрасно понимая, что этот разговор затеян вовсе неспроста.