Читать книгу - "Дочка папы Карло - Кира Страйк"

Дородная тётка, почему-то с ребристой палкой, я так понимаю, для стирки белья в руке, за шиворот выволокла из шумевшего развесёлой гульбой помещения вконец нетрезвого щуплого мужичка. Вслед за ними вальяжной походкой из дверного проёма "подышать" выпала парочка совершенно недвусмысленного поведения. Барышня пошло хихикала, отвечая томными взглядами толстому усатому "кавалеру", неустанно щипавшему её за пятую точку.

Мой бдительный кучер поторопил коней.

А я вспомнила, что пребываю в России того периода, когда проституция была легализована.

Нет, это, конечно, не был бордель в самом прямом смысле этого слова — но одно из известных всем бывалым путешественникам заведений, в котором проезжающие могли знатно "расслабиться".

Вспомнилось что-то про заменительные билеты*, прозванные в народе "жёлтыми", которые проституткам выдавали взамен паспортов и ставили на государственный учёт.

— Как же хорошо, что за мной прислали Афанасия. — думала я, поёжившись и передёрнув плечами, — Ехала бы одна — десять раз бы уже куда-нибудь вляпалась. Да ещё с такими деньжищами. Сдаётся — вполне могла бы и не доехать.

С размышлений об этих девушках, явно не от хорошей жизни подавшихся в продажные девки, мысли перетекали на меня саму. У меня вообще была уйма времени, чтобы подумать о собственном будущем.

Положение гувернантки во многом представлялось расплывчатым и неоднозначным. Где-то между господами и прислугой. А между тем, на минуточку, никто пока не отменял мой баронский титул, который вполне даёт право " войти в общество".

Нужно мне то общество или нет — пока вообще непонятно — время покажет.

С другой стороны, ну уйду я, допустим, в "свободное плавание" — а на чём, собственно, вообще могу зарабатывать достаточно средств, чтобы не только не оказаться на улице, наравне с теми самыми проститутками, но обеспечить достойную жизнь? Из "интересного" — в моём арсенале — одни деревяшки.

Но дадут ли мне вообще такое право? Ведь это, мало того, что, мягко говоря, не считается дамской профессией, так ещё и может подвинуть меня из дворянского сословия в мещанское. Это я ещё не совсем достоверно поняла — надо будет хорошенько разобраться во всех тонкостях.

С другой стороны, если придумаю, как себя обеспечить — ну и бог с ним, с тем обществом и дворянством. Или это я зря так поспешно и легкомысленно разбрасываюсь титулами?

— Господи, как же всё сложно. - со вздохом резюмировала я, озадачиваясь вопросом — почему мы опять остановились.

Оказалось, Афанасий свернул в ближайшую деревню и привёз меня на рынок — закупиться продуктами и самым необходимым.

В ту ночь (не единственную за время пути) пришлось ночевать прямо в карете. Остановились на окраине какого-то села — поближе к людям. Развели костёр и, разогрев на живом огне еду, купленную мной днём, я уговорила Афанасия присоединиться к поеданию жареной курицы. Чем, представьте себе, совершенно растрогала своего кучера-громовержца. Затем, вскипятив чайку (который, неожиданно для меня, оказался дороже зернового кофе**) и достав конфетки, на которые я разорилась там же, на базаре, душевно повечеряли с добрым, в общем-то, дядькой.

С того момента доверие наше друг к другу и симпатии стали ещё глубже. Настолько, что я даже подумывала о том, чтобы сдать ему в "нательное" хранение свой капитал — боязно как-то было охранять его самой. А что? Если бы хотел — ограбил меня уже пятьдесят раз, да и дёру дал. А так, подступиться к такому монументальному мужику — мало охотников рискнуть здоровьем найдётся.

Кстати, самым лучшим оружием в его руках был, как не трудно догадаться — кнут, которым кучер владел не просто виртуозно, а фантастически. Даже немножко похвастал мне своим мастерством, продемонстрировав пару трюков на точность и силу удара.

Так и катились мы с ним, где-то подбадривая друг друга (в основном, конечно, он меня), где-то подшучивая. Афанасий оказался великим мастером не только песни петь, но и байки рассказывать. Поэтому, мне даже больше нравились ночёвки прямо, что называется, в чистом поле, чем в затрапезных придорожных трактирах с тараканами и клопами. Всё равно, выспаться или хотя бы полноценно помыться невозможно было даже там. Так что грела водичку, и влажное полотенце мне в помощь.

Москву обогнули через Звенигород, где я попросила чуток задержаться, чтобы прикупить одежды. На смену дорожной, да и просто немного обновить гардероб.

К концу пути, который, казалось, уже никогда не настанет, страдая от собственной недоухоженности, недоспатости и недомытости, я, отодвинув в сторону философские и практические размышления на тему собственной дальнейшей судьбы, готова была сама лезть на козлы и гнать лошадей к цивилизации, сменяя законного кучера ночью. Однако, Афанасия от подобной инициативы со стороны хрупкой и вообще-то благородной "мамзель" наверняка бы "обнял Кондратий", а кони — как всякие живые существа желали и, более того, имели полное право на, как выражался мой спутник, "роздых", их несколько раз требовалось подковывать, ну и уж, как водится, кормить.

Когда казалось, что все лимиты терпения уже исчерпаны до дна, Надпись над воротами въезда в город возвестила, что мы — в Туле — прекрасном городе оружейных (и не только) мастеров.

Моему "Ура-а-а!" — не было предела.

* * *

**В провинциальном Пскове, например, в 1838 году цены были такими:

пресноводная рыба — 25–60 коп./кг

• говядина — 40 коп./кг

• живой гусь — 1.20 руб.

• живая курица — 70 коп.

• 10 яиц — 23 коп.

• масло коровье или постное — 1 руб./кг

• мед — 20 руб./пуд

• ржаная мука — 2.20 руб./пуд

• мыло — 1 руб./кг

• свечи — 1.10 руб./кг