Читать книгу - "Дочка папы Карло - Кира Страйк"

Из воды, буквально возрождавшей меня к жизни, вылезать не хотелось. Однако, сами понимаете, сибаритствовать было некогда — предстояло ещё привести в порядок приличествующее моему новому положению платье, просушить и уложить волосы, ну и прочее. В общем, пришлось всё-таки вытряхиваться и топать в свою комнату. Тело после водных процедур казалось лёгким, как пушинка.

В" номере" я обнаружила свою горничную, уже развесившую мою одежду по местам и поднос с едой, распространявшей одуряющий аромат. Никаких перепелов в брусничном соусе, конечно, на тонкой фарфоровой тарелочке не лежало, но запах банальной яичницы и нормального такого русского размера сырников, с голодухи казался просто божественным.

Я бы после дорожной сухомятки и от супчика не отказалась — но, видимо, время большого обеда ещё не пришло. А предложить перекусить с дороги голодной гувернантке — очень даже по-человечески. Спасибо хозяевам за это.

— Какое платье вам приготовить, мадемуазель? — негромким приятным голосом спросила Марья.

— Матушки мои! — подумала я, — Никак не привыкну, что у меня теперь есть настоящая горничная и самой гладить платье не придётся. Может даже с причёской поможет. Ух ты!

— Их бы, конечно, все отутюжить не мешало, но вот это тёмно-серое — хотелось бы в первую очередь. — я испытывала конкретную неловкость от того, что раздавала сейчас указания. Давно привыкнув к самостоятельности и полному самообслуживанию, всегда не любила озадачивать людей своими заботами. Тем более бытовыми. В общем, фиговая из меня "барыня".

В помощницы мне досталась простая, но очень даже миловидная "девка", как их тут называли. (Ужас какой — рот не выговаривает.) Не "кузнечиха"* — те прислуживали самим господам, но умелая и рукастая. Русоволосая, круглолицая и очень старательная. К тому же она, очаровательно розовея щёчками, кажется пока робела в моём присутствии.

— Не бойся, милая — я сама боюсь. - хотелось сказать ей, но решила, что со временем всё само по себе наладится.

В общем, подхватив указанное платье, Марья выскользнула за дверь, а я, как загипнотизированный кролик к удаву, направилась к подносу.

После домашней еды и расслабляющей ванны — катастрофически клонило в сон. Когда моя помощница вернулась, я, припивая ароматный кофе со сливками, вяло размышляла на предмет собственной "упакованности" относительно гардероба.

Думаю, платьев было пока вполне достаточно — как вы помните, в дороге я купила себе вот это закрытое строгоё серое с рядом маленьких аккуратных пуговиц спереди, голубовато-серое в едва заметную косую клетку оттенка потемнее и аккуратным ненавязчивым бантом спереди на поясе и более, что ли, красочное — зелёное, благородного холодно-изумрудного цвета. Без излишеств, "закупоренного" фасона с длинными узкими рукавами и белыми воротничками и манжетами.

На случай "малоличего" в моём арсенале так же имелся один нарядный туалет. Ну как нарядный… Следуя инструкциям Марты выбирала я его из соображений того, что слишком броско "бликовать" не надо ни при каких обстоятельствах. Потому, это было самую малость более пышное глубокого синего цвета в элегантную белую вертикальную полоску платье с довольно широкими рукавами и широким же тонким кружевом по горловине, скреплённым атласными лентами в бант и изящной брошкой.

В украшениях нужды не было — всё равно гувернанткам их носить было не принято (чтобы кто-нибудь из гостей, не дай бог, случайно не перепутал с хозяйкой), а вот обуви, кажется, следовало докупить…

— Прикажете одеваться? — прерывая мои рассуждения, нерешительно спросила помощница.

— Да, конечно. — выходя из сытой неги и заставляя себя подняться, ответила я, — Волосы почти высохли, да и графиня скоро уже пригласить должна.

Застегнув на мне все крючки, пуговицы и завязки, она усадила меня на стул перед зеркалом и взялась разбирать волосы. От осторожных прикосновений умелых пальцев я опять едва не уснула. Надо было категорически встряхнуться.

— Марья, а скажи, где бы мне раздобыть пару приличных туфель? — спросила я горничную.

— Так у нас тут свой сапожник имеется. Знатный — на всю округу славится. Такие обувки делает, что и на бал пойти не зазорно. — оживившись за привычной работой и перестав, наконец, смущаться, рассказывала она, ловко скручивая из волос жгуты и укладывая их в строгую причёску, — Опять же город под боком — завсегда с Афанасием съездить можно… Не туго? — спросила она, закрепляя последнюю шпильку.

— Нет, всё просто замечательно. Спасибо, мастерица. — оглядывая себя в зеркало я и в самом деле была довольна — в целом получилась прям классическая гувернантка.

"Мастерица", снова раскрасневшись от похвалы, окончательно "отмерла" и почувствовала себя спокойно. Спустя, буквально, минут десять прибежал мальчишка и доложил, что графиня Ольга Петровна ожидают меня.

Достаточно просторная светлая гостиная, куда меня привели, производила очень приятное впечатление. Самая большая стена её была отделана шпалерой** (Ого!), на которой была изображена троица отдыхающих в беседке на фоне садовой зелени очаровательных барышень в пастельных тонах.

На полу — неизменный паркет из пластин, я так понимаю, разных пород дерева, так как они отличались друг от друга цветом и рисунком волокон, складываясь в ненавязчивый узор.

Сдержанный высокий потолок — соблюдая баланс "цветовых пятен" убранства комнаты — никакой там плафонной живописи.

Вазы, скульптуры, дорогой низкий диванчик — всё в меру и гармонично.

Несколько больших зеркал, увеличивающих пространство, много света из больших окон, массивный тёмный рояль, в пару к нему такой же тяжёлый основательный стол с комплектными мягкими стульями, на одном из которых и сидела моя работодательница.

Ольга Петровна оказалась женщиной лет сорока с самой обыкновенной внешностью. Безусловно ухоженная, но несколько уставшая. С правильными, интеллигентными, но не очень яркими и выразительными чертами лица. В общем — не роковая женщина, но и не сказать, что некрасивая. Серо-коричневые густые волосы убраны в свободную причёску. Самую малость полноватая. Думается мне, что строгая, но на самодурку никак не похожа.

Встречала меня она в домашнем платье без корсета из лёгкой ткани лавандового цвета с фиолетовой отделкой.

А вот голос у неё был яркий. Мелодичный и сильный — наверняка графиня замечательно поёт.

Удовлетворённо кивнув на мой внешний вид, она предложила присесть и взялась просматривать мои документы.

Судя по одобрительному покачиванию головы — её пока всё устраивало.

Некоторое время спустя сюда же зашёл щуплый мужчина среднего роста в однотонном просторном шелковистом халате (кажется, это называется баньян), надетом поверх кипенно-белой рубашки с сильно накрахмаленным воротничком, торчавшим углами вверх и домашних брюк. Это был граф Сергей Львович Щербаков — владелец всего имения (как потом выяснилось, далеко не единственного).