Читать книгу - "Вондер. Том 1 и Том 2 - Дмитрий Крам"

Кажется, я реальностью ошибся. Осознание этого даже не покоробило. Странно.

Сзади раздался топот ног и в помещение влетело еще четверо молодчиков. За ними вошел Дядя Лёня. Так быстро! Это значит, «секретарша» нажала тревожную кнопку после первой же моей шутки.

Открылась дверь кабинета, и Федя вышел, хохоча и хлопая в ладоши.

— Кажется, ты со своим стендапом не в то село заехал, — сказал он.

А я вдруг понял, что не боюсь наставленных орудий. Просто не верю, что смогу умереть. Рассинхрон реальностей, сука. Вот ты какой. Опаснее, чем предполагалось. И незаметно так подкрался, ничего ведь не предвещало. Ну, почти.

— Отбой тревоги, — сказал Дядя Лёня. — Отлично сработали!

Тяжелая ладонь безопасника легла мне на плечо.

— Пойдем, потолкуем, что ли.

Меня сначала отматерили, потом похвалили рефлексы, после пожурили, что доигрался до смещения, затем все вместе смеялись над видеозаписью произошедшего. В конце Дядя Лёня предупредил, что, вообще-то, меня от смерти отделяла доля секунду, и жив я только благодаря холодному разуму охранника.

Жест с рукой, ушедшей за спину, однозначно трактовался, как попытка расчехлить огнестрел, но боец вспомнил, что металлоискатель на спине не пикнул, а значит, выхватить ничего серьезного я не могу, только какое-то полимерное говно. Парень доверился своим рефлексам в критической ситуации и дал мне полсекунды, показать «оружие».

— Ой, повеселил, — сказал Федя, когда безопасник вышел. — В отпуск тебе уже надо.

— Я там никогда еще не был. Сразу после обновы обязательно свинчу куда-нибудь, — охотно согласился я. — Так что по моему вопросу?

— Ответ без деталей будет, сам понимать должен.

Я кивнул. Федя облокотился на стол и сомкнул пальцы в замок.

— Есть две экспериментальных программы. Первая от наших основных спонсоров.

— Дай угадаю, — прервал я его. — Это люди в коме, но у них очень богатые родители?

— Бьешь в цель, сразу видно, лукарь. Вторую угадаешь?

— Разработки корпорации, попытка поженить нескольких геймеров и одного игрового аватара.

— И снова выстрел в центр мишени. Собственно, всё. Я тебе больше нихрена и не скажу.

— Ну ты и жук, — откинулся я на стуле. — Я под дулами сюда пробивался, чтобы ты мне ничего вообще ни сказал?

— Получается так, — с улыбкой на лице пожал плечами Федя. — Ты, если ещё сам с собой захочешь поговорить, заходи. Всегда открыт, — осклабился он. — Ты, кстати, где сейчас обитаешь в Магоземье?

— В Романии.

— У-у-у! Сценарная группа очень вдохновилась тем пинком, что ты им дал своими работами, так что удачи. Пожинай плоды, — кровожадно ухмыльнулся босс.

* * *

Я не знал, к какому именно эксперименту относится Весна. Хотелось бы верить, что за нее играет один человек. Попав в этот мир, она осторожничала и соблюдала все правила, потом ушла на вольные хлеба, охотничала и помогала людям, а затем поняла, законы условны, возможности безграничны, и её унесло.

Если Вондер и правда всё, что у нее есть, то многое объясняется. Она просто отрывается на полную катушку. Делает что хочет. К тому же на нее давят опасения и страхи, что тело может и не проснуться. Если она проводит здесь время с ощущением, что это её последний день, то она и не играет вовсе, а живет.

Возможно, она подсознательно старается остаться в памяти любого встреченного разумного. Отсюда и яркая внешность, и резкость поступков и речей. Каждый шаг как удар плетью, каждое слово как каленое железо в руку. Пусть запомнят плохо, но запомнят. Такое Геростратовское стремление. Я не одобряю. Но, как говорил один очень мудрый дядя: «не судите».

— Долго же ты дрыхнешь, — встретил меня ворчанием Барий. — Твое разрешение надо, на продажу коня.

— Когда же ты уймешься, — всерьез начал раздражаться я.

— Золота много не бывает, — даже ухом не повел торговец.

— Делай что хочешь, лишь бы ехало.

— Вот и славно! — потер он ладоши.

Самые простые серые кони были подготовлены очень быстро. Только Снор пересел на единственную оставленную зебру, надо думать, в дар царю преподнесет.

— Будешь Нео, — в очередной раз сказал я. Совсем молодой жеребец почти запрыгал на месте. — На, — я сунул ему морковку. — В знак добрых и недолгих отношений.

Барий раздал мешочки с золотом и сказал:

— Можем отправляться.

Дорога была вымощена плитами. Я только начал привыкать с местным пейзажам, теплому ветру и небольшим кустарникам, как вдали показался странный объект.

— Крест? — натянув лук, неуверенно проговорила Весна.

Я мазнул по ней взглядом. Так, никакой жалости в глазах. Это последнее, что ей нужно. Вести себя как обычно.

— Вряд ли это указатель на церковь, — хохотнул Симба.

Мы пришпорили коней. Очень скоро стало ясно, что на столбе распят человек. Глазницы были выклеваны. Интересно, на чьей стороне был этот игрок?

— Ужас какой, — вздохнула Зайчана.

Отряд двинулся дальше, и лучше бы мы съехали с дороги, но кто ж знал. Распятые стали попадаться каждые сто метров. Сноживущие в нубских обносках и хайлевельных полных сетах брони, оборванцы местные и богачи в расшитых золотом сандалиях. Палачи не делали различий.

По дороге курсировали патрули, нас хотели задержать, но, во-первых, не смогли бы, а во-вторых, на помощь пришло посольское письмо. Одной из строчек было: «не чинить никаких препятствий». Нас пропустили, но сразу предупредили, снимать тела нельзя, иначе окажемся на их месте. Гостеприимство так и прёт.

У многих распятых обкусаны ноги дикими собаками или другими зверьми. Часть явно распотрошили какие-то упыри. От других остались только прибитые гвоздями кисти, что за тварь могла сожрать человека целиком, думать не хотелось. Полдня мы ехали под мрачными взглядами почти всегда пустых глазниц.

Изредка один из казнённых оживал при виде нас.

— Во-о-о-оды! — сипел он, заставляя Зайчану визжать на всю округу. Выглядел такой кадр обычно хуже зомбака.

Если это был местный, мы поначалу даже останавливались и поили, несмотря на запрет стражи. Пусть поймают сначала. Затем перестали отвлекаться. Смысл продлевать их муки?

— Император правит твердой рукой, — мрачно констатировал Снор после беседы с одним из распятых игроков. Геймер поведал, что висит третий день, надеется на изменение ситуации, не хочет пересоздавать перса. Десять месяцев за него отбегал.

— Крепись, — только и пожелал ему я, вливая в пересохшее горло остатки вина из бутылки.

— Может, зелье лечения ему дать? — спросила Зайчана.

— Нет! Нет! Ни в коем случае! — замотал он головой. — Чертовы птицы все равно снова лишат меня глаз.

Эта дорога до столицы навсегда отложится у меня в памяти. Хуже я пока ничего не видел. Хорроры сосут, реализм решает. И ведь, если верить Феде, в этом часть и моей вины.

На подъездах к городу Лаваль кресты стояли вообще через