Читать книгу - "Искушение - Джейн Генри"

все, опуская важные детали, такие как наш фиктивный брак. Говорю о программе, о том, как я встретила профессора Морозова, и о других участниках. В этот момент дверь открывается, и в комнату заходит хмурый Марков в спортивном костюме.

— Пошли.

Смотрю на время. Уф. Я уже давно должна была встать.

— Мам, мне нужно идти. Я планировала немного пробежаться перед первым занятием, ладно?

— Ты такая ответственная и дисциплинированная, — говорит она со слезами в голосе. — Да, конечно, дорогая. Напиши мне названия новых книг, чтобы мне было что почитать, пока тебя нет.

— Обязательно.

Любовь к романам я унаследовала от мамы, и мы часто обмениваемся рекомендациями. Правда, не уверена, что ей понравится мое последнее увлечение.

Кладу трубку и выбираюсь из постели.

— Это ты подключил мой телефон к зарядке? Очень мило.

Он пожимает плечами и начинает заправлять постель.

— Я сделал это, потому что так необходимо, а не мило. Нельзя начинать день с разряженным телефоном. Ты собираешься одеваться или будешь говорить, какой я милый, пока застилаю постель?

— В науке мы изучаем, как два противоречивых утверждения могут сосуществовать, — отвечаю, направляясь к комоду за шортами и футболкой для пробежки. — Дуальность — основополагающий концепт в квантовой механике. Или классический пример с котом Шредингера...

— Вера, — рычит он. Ох, как же мне нравятся его рычания.

— Что? — спрашиваю я.

Не раздумывая, снимаю пижаму и начинаю переодеваться при нем. После того, что произошло вчера, скромничать перед ним — пустая затея. Усмехаюсь, услышав его приглушенный стон.

— Я хотел сказать, чтобы ты прекратила болтать про дуальность или что там еще и одевалась. Но, похоже, ты можешь делать и то, и другое одновременно. Впечатляет.

Его губы сжаты в тонкую линию, когда поворачиваюсь к нему, надевая спортивный лиф.

— Все, что я хотела сказать, это то, что кто-то может быть одновременно ворчливым и милым. Ты классический пример.

— Скажи мне «милый» еще раз и посмотри, к чему это приведет, — угрожает он, когда иду в ванную чистить зубы. — И где твоя майка? Ты не можешь выйти на пробежку в одних шортах и лифчике.

Закрываю за собой дверь.

— Конечно могу. Мне жарко во время бега.

— Я оболью тебя водой. Надень майку.

Хмуро смотрю на отражение в зеркале, пока чищу зубы. Не знаю, как далеко хочу зайти в этом споре. Обычно я не позволяю мужчинам указывать, как мне одеваться, но... тот шлепок вчера был чертовски горячим.

Но ведь, если не рискну, то никогда и не узнаю нравится ли мне тема доминирования и подчинения.

— Я не надену майку! — кричу просто ради того, чтобы услышать его ответ. В ответ — тишина.

Сердце замирает.

Когда открываю дверь ванной, не знаю, чего ожидать. Марков стоит, держа в руках одну из бутылок для воды.

— Я выбрал самую маленькую. Возьму с собой дополнительную бутылку. Если ты перегреешься, то я вылью ее на тебя. Но ты не отправишься на пробежку без майки, по крайней мере, пока не изучу, кто здесь есть и кого нужно опасаться, — он наклоняется вперед и слегка поддевает мой подбородок пальцем. — Моя работа защищать тебя, Вера. Не усложняй мне ее, ладно?

Ну вот опять. Почему его просьбы, подкрепленные этим жестом, действуют на меня больше, чем угрозы?

Пораженно вздыхаю.

— Ладно, надену. Доволен?

Я натягиваю майку.

Марков, сложив руки на груди, внимательно смотрит на меня. На нем тренировочная майка и шорты, так что его накаченные мышцы трудно не заметить.

Господи.

— Рад, что удалось уговорить тебя быть благоразумной, — бормочет он, указывая на дверь. — И над твоим поведением, жена, все еще нужно поработать.

Ожидаю, что Марков шлепнет меня по заднице, когда прохожу мимо, но, к счастью, он слишком занят тем, что достает бутылки с водой.

— Где ты был? — спрашиваю я, открывая дверь.

— Стоял за дверью. Говорил с капитаном и не хотел тебя будить.

— Оу? — Беру у него бутылку воды, и мы начинаем идти в быстром темпе, разогреваясь. — Что-то важное?

— О, да, — отвечает он, когда мы начинаем ускорять шаг в унисон. — Нам с тобой нужно будет кое-куда пойти завтра вечером.

Я слышу скрежет его зубов.

— Зачем? — Какого черта?

Марков хмурится, подстраиваясь под мой ритм.

— Твой отец приехал в Москву.

 

 

 

Последние несколько недель в лаборатории прошли тихо и однообразно. Ее отец почти не выходил на связь.

Вера и ее команда начинают свой день в семь утра, едва делая перерывы на еду. Уверен, Вера могла бы выжить исключительно на кофе и диетической коле, если бы я не заставлял время от времени есть что-то настоящее. Обычно удается уговорить, если дело касается горячих бутербродов с сыром — ее любимого блюда.

У нас даже выработался график, как у настоящей супружеской пары. Наш день начинается с ранней пробежки на рассвете, затем кофе и завтрак. Это стало моей любимой частью дня. В эти моменты она словно оживает, с энтузиазмом жестикулирует, делясь своими увлечениями, надеждами и мечтами. Ее страсть заразительна. Она пытается разговорить меня, но я предпочитаю слушать.

Она живет этим. Это как наблюдать за работой мастера-художника. Стараюсь держаться в стороне, если только рядом не оказывается американский придурок. Думаю, нужно провести с ним еще одну беседу.

Сегодня вечером мы ужинаем с ее отцом, который долгое время никак о себе не напоминал. Я уже начал думать, что он не планирует с нами встречаться и, оценив ситуацию, решил, что нужно бросить все силы на завоевания доверия Веры.

Мгновение я обдумывал какие варианты у меня есть. Этот ужин идеальная возможность, чтобы выполнить то, зачем я здесь. Но есть загвоздка. Я не смогу провернуть это, не сделав очевидным, кто виновник.

Нет. Иванов проживет еще один день.

Однако его появление все усложняет. Риск разоблачения меня как самозванца растет с каждым взаимодействием с Ивановым. Но меня заверили, что единственный человек, кто меня знает, — это его любовница. А еще меня уверили, что он ни за что не приведет свою любовницу на встречу с Верой.

Тем не менее, я балансирую на острие ножа. Напоминаю себе, зачем здесь. Какова моя конечная цель. Это всего лишь еще один шаг на пути к тому, что должно